© Автор: Кирюхин Д.В.
В период раннего Нового времени королевский двор занимает не только исключительную роль как основной инструмент репрезентации власти правящей династии[i], но также является интеллектуальным и культурным центром, который объединяет и привлекает в свой круг большое число авторов, воплощавших в жизнь идеи своего правителя. Таким образом, жизнь двора стимулирует не только развитие литературы, науки и искусства, но и способствует укреплению международных, межнациональных, межкультурных связей, привлекая в страну представителей иностранной интеллигенции, которые вынуждены были покинуть родину в силу ряда причин. После завершения гражданской войны Алой и Белой роз (1455–1485) король Генрих VII активно формирует первоначальный круг придворных авторов: писателей, поэтов и художников.
Особое место среди них занимает слепой придворный поэт Бернар Андре Тулузский (1450–1522), неопубликованный труд которого «История жизни и достижений короля Генриха VII» содержит частые и довольно подробные упоминания о других его коллегах. В числе одного из авторов двора первых Тюдоров Андре называет Джованни Джильи (Гигли), (1434–1498), который в «Истории жизни…» охарактеризован как «человек с огромным опытом в делах как людских, так и божественных»[ii].
Джованни являлся далеко не первым и не последним представителем своей семьи, принявшим участие в миграционных процессах раннего Нового времени. Первым, кто из семьи Джильи пересек Альпы, был Пьеро Джильи. Так же как многие из его соотечественников он отправился на север, чтобы продавать шелка во фламандском городе Брюгге, центре международной торговли с первой половины XV в. Согласно воспоминаниям его потомка Мартино Джильи, Пьеро уехал, чтобы избежать пленения от рук Паоло Гуиниджи, правителя города Лукка с 1400 по 1430 г.[iii] Следует подчеркнуть, что семья Джильи была среди самых верных сторонников партии Гуиниджи и некоторые из членов семьи состояли в браке с родственниками этого правителя[iv].
К тому времени как Пьеро Джильи умер, в 1432 г., его второй сын Карло уже смог сделать себе имя в торговле шелком в Брюгге. Между 1430 и 1443 гг. он поставляет более 2000 локтей шелковой ткани, парчи и атласа ко двору Филиппа Доброго, герцога Бургундии. Все ткани, которые использовались во время праздничных мероприятий в честь бракосочетания Филиппа и Изабеллы Португальской в 1430 г. были заказаны у Джильи и у его коллеги Паоло Мелиани, что позволило им заработать внушительную сумму более чем в 30 тысяч фунтов[v]. Карло также состоял членом престижного Содружества сухого дерева, в котором богатые купцы соседствовали с бургундскими дворянами, городской знатью и высшим духовенством. Однако удача не долго способствовала ему, согласно Мартино Джильи, торговец шелком впал в немилость своего патрона после 1445 г.[vi]
Что стало причиной для семьи Джильи заняться торговлей с Англией является дискуссионным в зарубежной историографии[vii]. Карло получил охранную грамоту от Короны в 1451 г. и разрешение остаться в королевстве вместе с письмами о получении права гражданства для себя, жены Камиллы Кагноли и своей семьи в 1460 г.[viii] Они давали право приобретать земли и другое имущество, обращаться в английские суды, платить налоги как английским гражданам. Представляя собой идеальный пример цепной миграции XV в., Карло и его семья могли рассчитывать на помощь своих родственников, которые перебрались в Лондон раньше. Его старший брат Филиппо поселился вместе с местным торговцем рыбой Робертом Стратфордом в округе св. Варфоломея Младшего до 1435 г., известно также, что его младший брат Николао в 1451 г. платил налог как иностранный торговец в Биллингсгейте[ix].
Только после того как Карло перебрался в английскую столицу, стало известно о его литературных интересах. В 1458 г. он обучал поэзии и французскому языку и продавал книги Уильяму Вустеру, хронисту, антикварию и секретарю командующего и помещика сэра Джона Фастольфа[x]. В начале 1460-х гг. он написал несколько писем на латыни, комментируя военные и политические события Войн Роз, для коллег купцов из г. Лукка и папе Пию II, которые свидетельствуют о высоком образовании и как минимум базовом знании классических авторов[xi]. Должно быть его коммерческие амбиции направили его назад в Брюгге, где он умер и был похоронен рядом со своим отцом. В Брюгге же в 1434 г. у Карло родился сын Джованни.
Сын торговца, Джованни в 1449 г. был направлен в Болонью, а затем в начале 1450-х гг. обучался в Оксфордском университете, получил научные степени в Ферраре и в Лукке. Опираясь на связи отца, он начал свою карьеру в среде духовенства и стал представителем папы Сикста IV в 1470-1476 гг. Вскоре Джованни возвращается в английское королевство, где провел часть своего детства; первое может быть с точностью установлено письмами о получении английского гражданства. Письма оказались у него в декабре 1477 г., они были необходимы для получения английских бенефициев[xii].
Как справедливо отмечает Б. Ламберт, во время пребывания в Лондоне Джованни последовал гуманистическим интересам своего отца, которые тот взрастил в нем[xiii]: итальянец стал учителем детей короля Эдуарда IV, помогал распространять индульгенцию Уильяма Кэкстона, он упоминается как автор самой первой английской эпиталамы, стихотворения для невесты, готовящейся к замужеству[xiv]. При Эдуарде IV Джованни Джильи – каноник собора в Уэллсе в 1478 г.[xv], в 1483 г. – архидиакон Лондона. Во время правления Ричарда III сведения о внимании короля к нему отсутствуют. Генрих VII вновь обращается к Джильи и делает его одним из своих придворных поэтов. С 1490 г. он назначен английским послом в Римской курии.
Из поэтического наследия Джованни можно назвать эпиграмму «Egidius Anglicus contra prefatum Gallum»[xvi]. В ее названии использована латинизированная фамилия Джильи «Egidius», его долгая жизнь в Англии и образование вполне могли служить причиной для эпитета «Anglicus»[xvii], хотя это, скорее всего, служит указанием на принадлежность автора к английскому королевскому двору. Мишенью придворного поэта в данной эпиграмме (а также его коллег, аналогичным образом не оставшихся в стороне) становится французский дипломат, философ и гуманист Робер Гаген (Гагуин) (1433–1501), министр ордена тринитариев в Париже, профессор канонического права в Сорбонне. В рассматриваемый период камнем преткновения интересов Англии и Франции становится Бретань. 28 июля 1488 г. французская армия одержала победу в бою с бретонской, и перед Генрихом, стремившимся разрешить конфликт дипломатическим способом, стояла непростая задача: вмешаться в военный конфликт между Францией и Бретанью и помочь герцогу Франциску или позволить французам завладеть всем Атлантическим побережьем[xviii]. Дочери Франциска по условиям акта о капитуляции оказывались под опекой Франции. В декабре 1491 г. герцогиня Анна выходит замуж за Карла VIII, а после его смерти за Людовика XII. Почти в то же время король Карл VIII начинает проявлять явную заинтересованность судьбой Перкина Уорбека, претендента на трон Англии. Осенью 1492 г. войско Англии идет на Францию, пытаясь таким образом заставить французов заплатить за ненападение английских войск, что удалось по мирному договору, подписанному в ноябре 1492 г. после осады английскими войсками Кале[xix]. Французское посольство, посланное к английскому двору в сентябре 1489 г., было возглавлено Франсуа де Люксембургом и включало также названного Р. Гагена, который, по мнению английского исследователя Д. Карлсона, являлся центральной фигурой этого посольства[xx]. Согласно Ф. Бэкону, Гаген произносит речь, обращенную к английскому королю, в которой сообщает, что французский король, которого он называет «величайшим и могущественнейшим из королей, правивших во Франции со времен Карла Великого», ищет мира, не считая ущербом не только предожить, но и просить мира с королем Англии: «Для каковой цели он послал нас, своих представителей, наставленных и наделенных всеми необходимыми полномочиями для того, чтобы вести переговоры и принимать решения, предоставив, кроме того, нам право и в некоторых других делах открывать его тайные намерения. И да послужит драгоценным залогом любви между великими королями то, что они будут обсуждать друг с другом истинное состояние их дел и обойдут молчанием щекотливые вопросы чести, которыми не должны определяться наши чувства. Уверяю ваши светлости, что невозможно и вообразить ту подлинную и сердечную любовь, которую наш господин король питает к вашему государю, если не быть к нему в той близости, в какой пребываем мы»[xxi]. Французское посольство вскоре вернулось в Париж, однако в конце октября или начале ноября двое послов, включая Гагена, отправились в Англию. Несмотря на то что во время второго посольства французские дипломаты остались при английском дворе на более длительное время, компромисс так и не был найден. Вернувшись в Париж, Гаген посвятил этому событию гневную эпиграмму, которая получила не менее яркий отклик среди придворных поэтов двора Тюдоров. Хотя Б. Андре и пишет, что эпиграмма была направлена против английского короля, сам Гаген озаглавил свой текст «Gaguinus Orator Gallus Contra Anglos»[xxii] (т.е. против англичан). В этой эпиграмме Гаген обвиняет англичан в разрушении надежды французов на мир в прошлом, настоящем и будущем, и что хуже всего, в трате его личного времени, его «multos sine fruge labor» и «vigiles curas»[xxiii]; называет Генриха VII воинственным и неблагодарным и призывает его готовиться к войне, пусть и не таких больших масштабов. Если П. Вергилий в книге XXVI «Истории Англии» не сообщает никаких дополнительных сведений об этом инциденте, кроме фактов прибытия посольства[xxiv], то Б. Андре подробно разбирает этот случай в «Истории жизни и достижений Генриха VII» в главе «Другое посольство из Франции»[xxv]. Согласно Андре, основным требованием, по решению королевского совета, является выплата денежного «долга», которое отрицается французским королем[xxvi]. После этого «названный Гаген воспылал гневом и опрометчиво бросил следующие слова нашему королю: Мы здесь только для того, чтобы испытывать англичан такими частыми встречами…»[xxvii] Затем последовал ответ придворных авторов, о чем Андре подробно рассказывает. Первым среди «защитников английского короля» Б. Андре называет Джованни Джильи, который «написал против названного посла сочинение и составил ответ от имени короля»[xxviii]. Андре также сообщает, что помимо письменного сочинения, Джильи ответил на обидную реплику Гагена: «На прекрасном и щедром пиру, насыщенном всеми видами яств, которыми король угощал их, в своем стихотворении (которое не приходит сейчас мне на память) Гагуин назвал короля пастухом. На что Гигли мудро ответил: “Если вы зовете меня пастухом, это делает вас овцами” и даже более резко»[xxix].
В 1497 г. Джованни Джильи получает должность епископа Ворчестера, но умирает в Риме меньше чем через год в возрасте шестидесяти четырех лет. Однако итальянское присутствие семьи Джильи в Англии не заканчивается.
Хаусхолд, расположенный на Солеман Стрит Вард, включал не только поваров, дворецких и слуг, но также двух сыновей дяди Джованни Николао. Себастьяно был отнесен к категории купцов, проживающих в Англии больше трех месяцев, его коммерческая деятельность, вероятно была причиной того, что он получил в 1485 г. письма для получения гражданства[xxx]. Он вернулся в Италию чтобы уладить дела Джованни, но затем возвратился в Англию в 1491 г. В 1494 г. он поселился в г. Лукка, где умер пять лет спустя.
Сильвестро, упоминаемый как слуга в Субсидиальном ролле иностранцев, родился в г. Лукка в 1463 г. и продолжил карьеру подобно своему предшественнику. Получив степень права, он сопровождал Джованни во время его путешествия в Италию, когда тот собирал бенефиции и налоги[xxxi]. В 1498 г. он стал преемником своего двоюродного брата на должности епископа Вустера. Сильвестро становится папским легатом, именно он доставляет разрешение на свадьбу принца Генриха (будущего короля Генриха VIII) и испанской принцессы Екатерины Арагонской в Англию в 1505 г. Как агент Томаса Уолси он соперничал с кардиналом Кристофером Бенбриджем и, если верить слухам, даже отравил его, а также помогал Эразму получить папские разрешения, что послужило причиной посвящений ему в некоторых трудах гуманиста[xxxii].
Продолжая традицию взаимопомощи родственникам, Джильи возможно принял участие в назначении Феликса Масарози, его племянника по линии сестры, в качестве ректора Тредингтона в епархии Вустера[xxxiii]. Масарози, вероятно имевший такое имя по названию деревни Масароза в пригороде г. Лукка, получил письма гражданства в 1516 г.[xxxiv] Пять лет спустя он умер и был похоронен в церкви английского хосписа Риме. Его смерть ознаменовала окончание полной на события истории семьи Джильи на английской земле.
Итак, в рассматриваемый период Англия привлекает итальянцев как место для применения их разнообразных талантов, обещая в том числе и финансовое благополучие. Как видно на примере семьи Джильи, сфера деятельности итальянской интеллигенции разнообразна: от традиционной для итальянских купцов торговли до занятия должностей придворных авторов и духовных лиц. На наш взгляд, наиболее ярким представителем итальянской интеллигенции названного семейства является Джованни, который смог продолжить дело своего отца, приумножив его таланты, и построить великолепную карьеру в Английском королевстве.
[i] См. подробнее: Двор монарха в средневековой Европе: явление, модель, среда / под ред. Н.А. Хачатурян. М. ; СПб., 2001. Вып. 1.
[ii] André B. De Vita atque Gestis Henrici Septimi Historia // The University of California, Irvine. Рar. 59.
[iii] Lambert B. The Gigli: a family on the move // England’s Immigrants 1330—1550 — Resident Aliens in the late Middle Ages.
[iv] Meek Ch. Lucca, 1369–1400: Politics and Society in an Early Renaissance City-State. Oxford, 1978.
[v] Lambert B. Se fist riche par draps de soye. The Intertwinement of Italian Financial Interests and Luxury Trade at the Burgundian Court (1384–1481) // Lambert B. & Wilson K. A. Luxury Textiles in Italy and the Low Countries during the Late Medieval and Early Modern Period. United Kingdom : Ashgate, 2016.
[vi] Lambert B. The Gigli: a Family on the move.
[vii] Clough C.H. Three Gigli of Lucca in England during the Fifteenth and Early Sixteenth Centuries: Diversification in a Family of Mercery Merchants // The Ricardian: Journal of the Richard III Society. 2003. № 13. P. 121—147.
[viii] Letters of denization and acts of naturalization for aliens in England, 1509–1603 / Ed. by Page W. Lymington: Printed for the Huguenot Society of London by C.T. King, 1893.
[ix] The Alien Communities of London in the Fifteenth Century : the Subsidy Rolls of 1440 and 1483—4 / Ed. by J. L. Bolton. Stamford, 1998.
[x] Bianchi R. Il mercante Carlo Gigli, Pio II e le Guerre delle Rose // Rosella Bianchi, Intorno a Pio II: un Mercante e Tre Poeti. Messina, 1988. P. 69— 122.
[xi] Hughes J. Stephen Scrope and the Circle of Sir John Fastolf: moral and intellectual outlooks // Christopher Harper-Bill and Ruth Iarvey (Eds.). Medieval Knighthood IV: Papers from the Fifth Strawberry Hill Conference 1990. Woodbrige, 1992. P. 109—146.
[xii] Letters of denization and acts....
[xiii] Lambert B. The Gigli: A Family on the move.
[xiv] Tournoy G., Thoen G. Giovanni Gigli and the Renaissance of the Classical Epithalamium in England // Dirk Sacré and Gilbert Tournoy (Eds.) Myricae: Essays on Neo-Latin Literature in Memory of Jozef IJsewijn. Leuven, 2000. P. 133—193.
[xv] Oxford Biography Index entry.
[xvi] Кирюхин, Д.В. Стратегия репрезентации королевской власти в культурной и интеллектуальной жизни английского двора в 1485— 1533 гг. : дис. … канд. ист. наук. Н. Новгород, 2014.
[xvii] Carlson D. Politicizing Tudor Court Literature: Gaguin's Embassy and Henry VII's Humanists' Response // Studies in Philology. 1988. Summer. Vol. 85, № 3. P. 279—304.
[xviii] Wernham R.B. Before the Armada: the Growth of English Foreign Policy 1485—1588. London, 1966. P. 34.
[xix] Makie J.D. The Earlier Tudors. Oxford, 1952. P. 86—105.
[xx] Carlson D. Politicizing Tudor Court Literature. P. 279—304.
[xxi] Ibid. P. 279—304 ; Бэкон Ф. История правления короля Генриха VII.
[xxii] См.: Thuasne L. Roberti Gaguini Epistole Et Orationes. Paris, 1903. l: 77—87
[xxiii] Simone F. Robert Gaguin ed il suo cenacolo umanistico // Aevum. 1939. № 13. P. 410—476.
[xxiv] Vergil P. Anglica Historia. Latin text and English translation / Ed. and Trans. by Sutton D. J. Library of Humanistic Texts at the Philological Museum of University of Birmingham's Shakespeare Institute, 2005.
[xxv] André B. Op. cit
[xxvi] «Когда эти вопросы были обсуждены, король передал этот вопрос королевскому совету. Затем они проголосовали за то, что если французы не заплатят их долг, приготовления к войне будут в скорости начаты. Я опускаю другие решения, которые были приняты, что ускользнули из моей памяти. Таким образом, французы, вернувшись к своему королю с подобным ответом, были отправлены снова назад к нам, но не с теми условиями, которые бы понравились нашему королю» // Ibid.
[xxvii] Ibid.
[xxviii] Ibid.
[xxix] Ibid.
[xxx] Bradley H. Italian merchants in London, c. 1350-c. 1450 // Unpublished PhD thesis, University of London, 1992. P. 17—20, 30, 43—44, 54—55.
[xxxi] Fryde E.B., Greenway D.E., Porter S., Roy I. Handbook of British Chronology (Third Revised Edition). Cambridge, 1996.
[xxxii] Contemporaries of Erasmus : a Biographical Register of the Renaissance and Reformation. Vol. 2 / Ed. by P. G. Bietenholz, Th. B. Deutscher. Toronto ; London, 1985. P. 97—99.
[xxxiii] Lambert B. The Gigli: A Family on the move.
[xxxiv] Letters of denization and acts…
Кирюхин Д.В. Участие итальянской интеллигенции в миграционных процессах раннего Нового времени: семья Джильи. // Интеллигенция и мир, № 2, 2016. – Иваново: Ивановский государственный университет, 2016. – С. 76–84.