EM-ENGLAND

© Автор: Митрофанов В.П.

История Англии кануна буржуазной революции середины XVII в. сравнительно неплохо изучена отечественными и зарубежными авторами в социально-экономическом плане. Фундаментальные работы имеются также по политической и религиозной истории. Все это позволяет современным историкам заниматься как разработкой традиционных вопросов, так и новых.

В последние годы опубликован ряд новых научных трудов по различным аспектам истории Англии данного периода [2-5]. Всё это свидетельствует об устойчивом внимании отечественных и зарубежных авторов к проблемам английской истории кануна буржуазной революции середины XVII в.  Вместе с тем можно отметить ещё недостаточную разработанность вопроса о продовольственном обеспечении английского королевства данного периода. Практически неизученным остаётся и вопрос о деятельности королевских судов по расследованию случаев нарушения общего права в сфере торговли зерном.

Известно, что в Англии раннего Нового времени не было такого понятия как “экономические преступления”, а выделялись лишь три категории преступлений под терминами “хай тризн” (государственная измена), “фелония” (разбой, крупная кража и т. п.) и “мисдиминор” (мелкие кражи и т. п.). Сравнительно подробное описание составов каждого из этих трёх видов преступлений дал У. Гаррисон в своём трактате, написанном в 1577 г. [7, P. 187─195]. Анализ данного трактата в этой его части уже дан автором настоящих строк [1, P. 120─126]. Однако по характеру деяний “экономические” преступления в действительности, естественно, имели место и согласно действовавшему общему праву входили в категорию “мисдиминор”.  К их числу относились преступления, связанные со скупкой и перепродажей различного зерна и другого продовольствия. В данной работе попытаемся проследить содержание и характер некоторых таких преступлений и их расследование в одном из высших судов английского королевства – суде Звёздной палаты.

Не вдаваясь в подробное описание социально-экономической обстановки в Англии 1620-1630–х гг., отметим лишь, что в 1630 г. в ряде регионов королевства был неурожай на зерновые культуры и как следствие этого рост цен на них, нехватка хлеба для многих малоимущих людей и даже голод. В этих условиях правительство Карла I Стюарта принимало определённые меры по стабилизации положения на хлебных рынках. Как обычно, в такой обстановке были изданы две королевские прокламации (от 13 июня и 28 сентября    1630 г. – В. М.), в которых было подробно расписано, какие меры должны предпринимать местные власти для этого. Кроме целого комплекса административных мер, которые должны были применять шерифы, мировые судьи, мэры, констебли и т. д.  предусматривались и меры юридического характера, которые осуществлялись разъездными королевскими судьями, а также высшими судами королевства [9, P. 352].

В нашем распоряжении имеются во многом уникальные материалы, а именно протоколы суда Звёздной палаты за 1631 г., по которым можно проследить несколько случаев разбирательств по делам торговцев зерном, нарушивших королевское законодательство в этой сфере [8, P. 43─49; 82─89].

Первое дело о торговле зерном рассматривалось по обвинению некоего торговца Арчера из Эссекса. А второе – дело семи торговцев из Норфолка. Если Арчер из Эссекса был, по всей видимости, типичным представителем торговой буржуазии, то из семи нарушителей из Норфолка один был йоменом, а один джентльменом, т. е.  представителем нового дворянства. В суд Звёздной палаты они попали по представлению разъездных королевских судей, которые рассматривали предварительно их нарушения на четвертных сессиях разъездных судов в графствах.

Арчеру из Эссекса предъявили обвинение в том, что, торгуя на одном из хлебных рынков своего графства по цене 7 шиллингов (далее сокращенно: шил.) за бушель ржи (1бушель = 35,2 литра.), он повысил цену до 9 шил. Он же отрицал это, утверждая, что продавал для бедняков пшеницу по 7 и 8 шил. за бушель, а “в конце года по 5 шил.”, рожь он продавал по 7 и 6 шил. и “даже по 3 шил. за бушель”. Кроме того, он заявил судьям, что у него имелся следующий запас зерна: 8 квартеров пшеницы (1квартер = 8 бушелям или 281─290 литра), 60 квартеров ржи, 100 квартеров овса. Всё это зерно он “хранил до июня”.  Заявил он и о том, что его семья состоит из двух человек, т. е. его самого и его жены, да еще двух слуг [8, P. 43─45]. Арчер показал на суде, что он не торговал зерном на рынке местечка Рочфорд, где он сам и проживал, или если и торговал, то мало. Однако он признал, что граф Уорвик предписал ему торговать зерном на этом рынке. Он заявил судьям, что королевские должностные лица не осматривали его зернохранилище, как предписывалось им королевским законом. Поэтому ему не были сделаны замечания со стороны властей о нарушении им королевских прокламаций и статутов по регулированию торговли хлебом. Арчер заявил, что значительную часть своих зерновых запасов он продал в Лондоне и в Челметфорде и что закупал для себя семенное зерно вне рынка [8, P. 46─47]. Собственно, всё это он уже показал во время разбирательства в четвертном суде в своём графстве и в суде Звёздной палаты лишь ещё раз подтвердил это.

Таким образом, он твёрдо придерживался своей первоначальной версии в показаниях, что было вполне логично и выглядело вполне правдоподобно.

Как обычно, прокурор настаивал на виновности этого торговца и сослался при этом на прецедент, который имел место в суде Звёздной палаты в 1587─1588 гг. Тогда некоего Фраммингема осудили на 500 фунтов стерлингов (далее сокращенно: ф. ст.) за то, что он “разрушил земледелие своих держателей путём возведения коттеджей для своих батраков и скупку зерна на рынках, с последующей продажей его на рынках по завышенной цене”. Интересно, что помимо такого крупного штрафа в пользу королевы он ещё должен был выплатить 40 ф. ст. в пользу бедняков и просидеть на позорной скамье в Чипсайде с надписью о составе его преступления. Кроме того, суд тогда же обязал его сдавать построенные им коттеджи по разумным ценам [8, P. 46-47].

Как видно, прецедент был выбран не очень удачно, так как кроме спекуляции хлебом Фраммингема обвиняли главным образом за ликвидацию пахотных полей своих крестьян и постройку на них коттеджей для батраков, сдаваемых им к тому же по завышенной цене.

В судебных прениях по делу Арчера высказались пять членов суда Звёздной палаты. Записи их выступлений весьма показательны и интересны с точки зрения понимания позиции властей и ситуации на хлебных рынках королевства. Так, судья Гарви отметил, что, хотя в прошлый год (т. е. 1630 – В. М.) был хороший урожай на зерновые культуры, но тем не менее цены на зерно выросли. Он так же сказал, что обсуждал эту ситуацию с другими судьями на последней сессии четвертного суда в Герефордшире, а именно, что можно предпринять властям для снижения цен на хлеб. Судья заметил, что, наказав   Арчера, они сделают больше, чем если издадут на четвертных сессиях судов множество распоряжений о хлебной торговле. По его мнению, Арчер совершил существенное преступление и его следует оштрафовать на 100 марок в пользу короля и 10 ф. ст. в пользу бедных. Кроме того, он должен быть выставлен у позорного столба сроком на один час поочередно на рынках Лендхолла,  Чипсайда и  Чемсфорда с плакатом, на котором будет написан состав его преступлений.

Второй выступивший судья Томас Ричардсон, подтвердил высказанное прокурором мнение о том, что Арчер совершил нарушение общего права, так как нарушил королевскую прокламацию и другие распоряжения, а также и ряд статутов, поскольку он содержал хлеб в своём хранилище и не поставлял его на рынки, выжидая роста цен на него. Он заключил, что Арчер виновен в крупной спекуляции зерном, поскольку закупал семенное зерно вне рынка, но сам не поставлял зерно на рынок из своих запасов. Поэтому он согласен с тем, что на него следует наложить денежный штраф в размере 100 марок в пользу короля, и ещё 100 ф. ст. в пользу бедных [8, P.  46-47].

Затем выступил епископ Лондона. Его выступление было довольно пространным. Он также назвал поступок Арчера “наиболее отвратительным преступлением, осуждавшимся ещё в Священном Писании…”. Заметил он и о нарушении Арчером не только моральных норм доброго христианина, но и о нарушении им общего права. Говорил он о Божьей мудрости, прозорливости церкви и т. п. в деле обеспечения хлебом населения. Епископ сказал и о том, что Арчер своим поступком создал дурной пример для других лиц и тоже предложил оштрафовать его на 100 марок в пользу короля и на 10 ф. ст. в пользу бедных, сохранив и остальную часть наказания, предложенного судьями (т. е. выставление у позорного столба –  В. М.).

Четвёртый выступивший граф Дорсет отметил в своей речи хорошую работу разъездных судей, в частности, судьи Вайрона по делу этого Арчера. Интересно, что граф заметил также, что Арчер является единственным нарушителем хлебного законодательства из этого графства (т. е. из Эссекса – В. М.), дело которого довели до Суда Звёздной палаты. Он также говорил о нарушении ответчиком общего права и т. п., и что он, безусловно, виновен в росте цен на хлеб. Более того, он даже сделал обобщение, сказав, что вообще рост цен на хлеб произошёл в стране “не по воле Божьей, а по вине людей”. Заметил он также, что и в суде Королевской скамьи подобные виды преступлений рассматривались и лица, совершившие их, наказывались. Он даже сказал, что наказывалось как преступление распространение ложных слухов “в связи с большой войной за морем” (т. е. 30- летней войной – В. М.), из-за чего тоже происходил рост цен на шерсть и сукно. Он также заметил, что этот Арчер нарушил статуты королевства и королевские прокламации ещё времен Тюдоров и Якова I Стюарта. Поэтому он согласился с тем, что действия Арчера идентичны прецеденту с Фраммингемом и что подобные приговоры на основе прецедента имели место и в суде Общих тяжб. Он согласился с указанными выше обвинениями и предложенным наказанием Арчера, добавив, что его следует заключить в тюрьму, “откуда его и доставили” в суд [8, P.  47-48].

Хотя вердикт суда по этому делу неизвестен, но можно полагать, что он был именно таким, какой и был предложен прокурором и судьями. Разумеется, штраф в 100 марок, т. е. примерно около 67 ф. ст., да ещё в пользу бедных 10 ф. ст. – это очень большая сумма для торговца хлебом средних масштабов. Так, например, даже общая стоимость имущества торговцев зерном тогда составляла от 30 ф. ст. до 90 ф. ст. и редко, кто имел больше [6; 489].

По другому подобному делу проходило семь торговцев зерном из Норфолка. Ранее дело каждого из них тоже рассматривалось в разъездных четвертных судах.

Как обычно, все они были поочередно опрошены судьями Звёздной палаты. Первого из них, некоего Уильяма Таулера обвинили в незаконной скупке зерна вне рынка и “не поставке своего зерна” (ячменя – В. М.) на рынок, как того требовало королевское законодательство, которое, как выяснили члены суда, он знал. Он перевёл на солод 30 квартеров ячменя, а 40 квартеров ячменя отправил в Ньюкасл в обмен на уголь. Собственно, это и всё, что ему инкриминировалось [8; 82-83].

Вторым обвиняемым был некий Тоби Педдер, который тоже подтвердил, что знал о существовании королевских прокламаций и распоряжений в отношении торговли зерном. В ходе опроса судьи установили, что у него имелось: 40 квартеров пшеницы, 10 квартеров ржи, 260 квартеров ячменя. Обвиняемый показал, что пшеницу он закупил в качестве семенного зерна и не продавал её на рынке. 25 квартеров ячменя он также закупил в качестве семенного зерна, а 30 квартеров – для соложения. Хотя на рынке он не продавал зерно из своих запасов, но продал некому торговцу из Питерборо 100 квартеров ячменя, а 50 квартеров сам продал на рынке этого города небольшими частями, “начиная с прошлого Рождества” [8, P. 83].

Как видим, данный торговец имел гораздо более значительные запасы различного зерна, а именно 310 квартеров, и продавал его как оптом, так и в розницу.

Третий обвиняемый, некий Джон Тови, тоже подтвердил на суде, что был знаком с королевским законодательством о торговле хлебом. Он заявил судьям, что располагал следующими запасами зерна: 30 квартеров пшеницы, 5 или 6 сотен “коум” (combes) ячменя, 15 сотен “коум” ржи. Судьям он заявил, что, хотя и закупил всё это зерно, но на рынке продал лишь 100 “коум” ячменя “из рук в руки”, т. е. вне рынка.

Таким образом, этот Тови так и не сообщил судьям точных сведений о большей части своих запасов зерна, прибегнув к уловке в мерах зерна, а именно в редко используемых тогда мерах, называемых “коумы”, вместо обычных и вполне точных мер – квартеров. Хотя известно, что одна “коума” составляла 4 бушеля или 141 литр [8, P. 83].

Интересно, что четвёртым обвиняемым был некий дворянин Николос Браун. В ходе опроса он показал, что закупал семенное зерно и что имел лицензию на изготовление солода из ячменя. Признался он и в продаже своего зерна непосредственно из своего дома местным пекарям (местечко Уолсингем – В. М.). Однако, как заявил Браун, он продал некоторое количество зерна беднякам по цене 1 шил. за баррель (1 баррель=163,6 литра). На соложение у него ушло 30 квартеров из его запасов, а некоторое количество он продал в Йоркшир. На нужды своей семьи он потратил 16 квартеров. В ходе опроса выяснилось, что поскольку он не закупал зерно на рынках, то и не облагался рыночными пошлинами. Каким-то образом этому джентльмену удалось не сообщить судьям о точных размерах своих зерновых запасов, а судьи удивительным образом и не настояли на этом [8, P. 83].

Пятым обвиняемым был некий йомен Роберт Мани, который заявил в ходе судебного разбирательства, что не скупал зерно, но потратил всё своё зерно, кроме части, которую оставил на нужды своей семьи и некоторое количество продал своим батракам. Вместе с тем он все же признал, что продал 60 “коум” ячменя некоему человеку из Ипсуича. Причем, как он заметил, этот покупатель имел разрешение на закупку зерна, хотя об этом Мани узнал с его же слов, но не видел самого текста разрешения. Далее он показал судьям, что хранил часть зерна у себя дома, а часть отправил в Лондон, где и продал его по хорошей цене. Мани заявил также о том, что судьи его сотни разрешили ему продавать своё зерно в Лондоне, так как их местность была хорошо обеспечена зерном [8, P. 83-84].

Заметим, что и этот обвиняемый не назвал точного количества зерна в своих амбарах и тоже использовал приём с мерами, называемыми “коумы”. Но, самое главное, он старался оправдаться, ссылаясь на разрешение местных властей вывозить зерно на продажу в Лондон.  Судьи так и не выяснили размер его общего запаса зерна.

Шестым обвиняемым был некий Джон Болт, который показал в ходе разбирательства, что в прошлом году у него имелось 50 “коум” ячменя, 30 “коум” пшеницы и 9 “коум” гороха. Причём он признал, что закупил 160 “коум” ячменя и большую часть его перевёл на солод, а часть (какую именно, он не назвал – В. М.) “хранил для бедняков”. Судьи выяснили, что он, видимо, имел договорённость с местными властями о поставке зерна на рынок, но эту часть зерна неожиданно скупил оптом прямо у него на дому некий Дотти. Болт также доказывал судьям, что не поставлял зерно на рынок потому, что некий сэр Хаммонд ле Стрендж (видимо, один из мировых судей – В. М.) разрешил ему свободно распоряжаться своим зерном и не платить рыночных пошлин [8, P. 84].

Как видим, и этот обвиняемый стал придерживаться тактики двух предыдущих ответчиков. Однако в отличие от последних судьи всё же вынудили его назвать общее количество своих запасов зерна хотя бы и в пресловутых “коумах”.

Наконец, седьмым обвиняемым был некий Генри Конгер. В ходе допроса он показал судьям, что имел 100 “коум” ржи, 20 “коум” пшеницы, 20 “коум” ячменя. Из всего этого запаса какую-то часть (точную цифру не назвал – В. М.) он продал лондонским горожанам, а именно каким-то “бакалейщику и пекарю”. Пекарь, по его словам, имел разрешение от мэра и олдерменов города на закупку хлеба для нужд города. Он также заявил, что закупал некоторое количество зерна в качестве семенного, но не привозил на местный рынок своё зерно для продажи [8, P. 84].

Далее последовала обвинительная речь главного прокурора, который заявил, что все семеро обвиняемых являлись крупными владельцами хлебных запасов, но не продавали своё зерно на местных рынках, а “бедняки как раз нуждались в хлебе”. Он заметил, что повсюду в королевстве властями принимаются меры по обеспечению населения продовольствием путем налаживания регулярных поставок зерна на рынки. Король же издаёт соответствующие распоряжения, в которых упоминается, по меньшей мере, четыре наименования продовольствия, которым располагали обвиняемые. Прокурор отметил, что все обвиняемые проживали рядом друг с другом в местечках около Уолсингема, Уэллиса и Барнела в графстве Норфолк. Он заявил о нарушении ими статута 1563 г. о хлебной торговле. Ссылки обвиняемых якобы на полученные ими разрешения от местных властей на право свободно распоряжаться своими зерновыми запасами прокурор посчитал несостоятельными, ибо королевские распоряжения важнее, чем распоряжения местных властей, а поэтому их-то и надо было исполнять в первую очередь [8, P. 85─86].

По мнению прокурора, самое главное их нарушение состояло в том, что они не поставляли хлеб на рынки, что, в свою очередь, приводило к его дефициту и росту цен, голоду среди населения. Он в то же время отметил, что все они, конечно, могли закупать для себя семенное зерно, но тогда они должны были столько же поставить зерна на рынок. Они же продавали зерно вне рынков.  Таким образом, по его мнению, они нарушили общее право.

Затем судьи, очевидно, дали возможность обвиняемым ответить на представленное прокурором обвинение. В ходе дальнейшего разбирательства выяснилось, что некоторые из этих семерых обвиняемых якобы в первый раз совершили подобное нарушение законов, а некоторые утверждали, что совершили это помимо собственной воли.  Другие же заявили, что не поставлять хлеб на рынки было обычным делом, ссылаясь при этом на разрешение местных властей и это обстоятельство “смягчает их вину”, если считать, что таковая вообще имела место [8, P. 86-87].

Судьи опять ссылались на прецедент с Фраммингемом, полагая, что он выбран правильно и вполне подходит для разбираемого дела. В ответ на аргументацию обвиняемых торговцев о том, что они имели разрешение местных властей не поставлять хлеб на рынки, судьи отметили, что Норфолк не может быть отделен от законов всего королевства в плане того, что торговцы этого графства могут не поставлять хлеб на рынки. Интересно, что в ходе разбирательства судьи отвергли и аргумент о том, что один из обвиняемых осуществлял свою торговлю ещё до издания королевских прокламаций о хлебной торговле. Интересно также, что обвиняемые ссылались на обычай своей местности, согласно которому, если в пределах 16 миль хлебное обеспечение населения нормальное, то владельцы зерновых запасов могут распоряжаться ими по своему усмотрению. Один из обвиняемых (Мони) заявил судьям, что приведённый ими прецедент с неким Фраммингемом не подходит к их делу, ибо последний был осуждён по сути дела за огораживания пахотных земель. Однако судьи опять-таки настаивали на том, что прецедент выбран правильно и что Фраммингем был осуждён как раз за повышение цен на хлеб, что инкриминируется и им [8, P. 87-88].

В итоге суд признал всех семерых торговцев виновными в крупном нарушении королевских распоряжений и общего права. При этом было отмечено, какие конкретно законы королевства они нарушили, а именно, как прошлые статуты времен Елизаветы I Тюдор и Якова I Стюарта, так и текущее законодательство Карла I Стюарта. Таким образом, они признавались судом виновными в росте цен на хлеб и его дефиците, из-за чего, по мнению судей, и распространился голод среди бедняков. В итоге каждый из них был оштрафован на 100 ф. ст. При этом суд отметил, что “такой вердикт будет примером для подобных дел в четвертных судах” [8, P. 88-89]. Интересно, что в ходе разбирательства была попытка со стороны одного из членов суда смягчить приговор в отношении Мони, на том основании, что последний не скупал хлеб, но лишь продавал его вне рынка. Однако остальные судьи не стали делать исключение для него в своем вердикте.

Таким образом, в этом деле все семеро обвиняемых, несмотря на некоторые различия в их торговле зерном получили одинаковое наказание. Суд не стал вдаваться в специфику их деяний и нарушений хлебного законодательства.  По всей видимости, такой вердикт носил показательный характер для всех торговцев хлебопродуктами в королевстве.

Данные случаи расследований дел о нарушениях королевского законодательства в торговле зерном свидетельствуют о том, что далеко не всегда местные власти и разъездные королевские судьи доводили дела до высших судов королевства. В то же время можно видеть, что те дела о нарушениях хлебного законодательства, которые попадали в суд Звёздной палаты, рассматривались в нём во многом предвзято и с явно обвинительным уклоном, а штрафы накладывались слишком высокие для торговцев зерном. Фактически их наказывали крупным штрафом лишь за то, что они стремились максимально выгодно для себя продать зерно. Подобные вердикты суда Звёздной палаты в духе феодального права неизбежно настраивали против него, а значит и королевской власти торговцев хлебом как из числа сельских производителей зерна, так и городских слоев населения. В итоге всё это не могло не повлиять на расстановку социальных сил в Англии кануна буржуазной революции середины XVII века и ликвидацию данного суда в 1641 г. по решению Долгого парламента.

Литература.

1. Митрофанов В. П. Преступления и наказания в Англии XVI века // Актуальные проблемы исторической науки и творческое наследие С. И. Архангельского: XIV чтения памяти члена-корреспондента АН СССР С. И. Архангельского, 25-26 февраля 2005 г. Часть I.  Н. Новгород: НГПУ, 2005. с. 120─ 126.
2. Федоров С. Е. Раннестюартовская аристократия (1603─1629). СПб.: Алетейя, 2005.  525 с.
3. Хилл Кр. Английская Библия и революция XVII века / пер. с англ. Т. Павловой. М.: ИВИ РАН, 1998. 490 с.
4. Хорошев А. В. Карл I Стюарт и парламент // Новая и новейшая история. 2005, № 1.  с. 172─193.
5. Эйлмер Дж. Восстание или революция? Англия 1640─1660 / пер. с англ. А. А. Паламарчук и С. Е. Федоров.  СПб.: Алетейя,   2004.  264 с.
6. A. Everitt. The Marketing of Agricultural Produce // The Agrarian History Of England and Walse. Vol. IV. / Ed. J. Thisk., Cambridge: University Press, 1967.  919 p.
7.  Harrison W. The Description of England / Ed. By  G.  Eldelen. N.-Y.: Cornell University Press, 1968.  512 P.
8.  Reports of Cases in the Court of Star Chamber and High Commission /  Ed.   by S. R. Gardiner //  Camden Society. Publications. Third series. Vol. XXXIX. L.: Office Society,  1886.  316 p.
9.  Stuart Royal Proclamations. Vol. II / Ed. J. F. Larkin and P. L. Hughas. Oxford: The Clarendon Press, 1983. 1089 p.

Полный текст с научно-справочным аппаратом см.: Митрофанов В.П. Суд Звёздной палаты в Англии: дела о торговцах зерном (на примере процесса 1631 г.) // Известия ПГПУ. Серия гуманитарные науки. №11(15)/ гл. ред. А. Ю.  Казаков - Пенза: ПГПУ, 2009. с. 121- 125. Просьба ссылаться на опубликованный в сборнике текст статьи.