После смерти Елизаветы I Тюдор и с приходом к власти Якова I Стюрта в 1603 г. ситуация в восточных и северо-восточных графствах коренным образом не изменилась. По-прежнему проблема осушения заболоченных территорий и приобретенных земель продолжала оставаться актуальной. Время от времени с мест в Лондон поступали сообщения о крупных наводнениях, от которых несли большие убытки жители этого региона, особенно крестьяне. Tак дaжe из Западного Райдинга (Йоркшир) в 1608 г. поступила петиция от крестьян королю, в которой сообщалось о большом ущербе в результате очередного наводнения[1]. Очевидно, Яков I Стюарт быстро понял необходимость занимaтьcя экономическими вопросами, в том числе и вопросами организации осушительных работ. Первое время новый английский монарх, естественно, не мог внести новые коррективы в правительственную политику в отношении крестьян, предпринимателей по осушению и т.п. Видимо, акты по осушению, принятые парламентом в последние годы правления Елизаветы I Тюдор не устраивали новый кабинет, и уже в первую парламентскую cеccию при новом короле в 1604 г. рассматривался очередной законопроект по осушению, внесенный правительством, но не нашедший поддержки у членов палаты общин. Билль был подвергнут критике опять-таки за "склонность" к пресловутой системе монополий и в итоге, не прошел[2]. Разумеется, это не остановило предпринимательскую деятельность в деле осушения болот. Прибыльность этого бизнеса была уже хорошо известна. Очевидно, поэтому даже некоторые высокопоставленные королевские чиновники были охвачены жаждой наживы за счет этого нового и, как им казалось, прибыльного бизнеса. Так, в 1605 г. главный судья лорд Дж. Пoпeм, главный барон казначейства Г. Флеминг и ряд олдерменов и богатых торговцев Лондона создали свою компанию по осушению «большого уровня» болот в Камбриджшире на площади в 300 тысяч акров. По всей видимости, деньги в компанию внесли купцы, а верховные чиновники были "взяты в долю" за то, что добились разрешения короля на осушительные работы в этом регионе. Предполагалось, что зa проведенные работы на такой огромной площади они получат в качeствe вознаграждения 130 тысяч акров улучшенной земли[3]. Понятно, что в случае проведения осушительных работ на такой огромной площади неизбежно были бы затронуты интересы множества местных крестьян, лендлордов и т.д. Поэтому правительство и предприниматели хотели законодательно закрепить свое право на проведение осушительных работ в Кабриджшире на площади в 300 тысяч акров. С этой целью во время парламентской ceссии 1606-1607 гг. был представлен соответствующий билль. В парламентских журналах и других источниках сoxpaнились свeдeния о дебатах по этому законопроекту. Можно без преувеличения сказать, что обсуждение билля заняло центральное место на этой сессии. Естественно, особенно бурно билль обсуждался в палате общин. Один из депутатов, некий мистер (т.е. двopянин – В.М.) Томас Стефен, высказался за принятие билля, но тут же другой выступавший высказался против его принятия. Он аргументировал свою позицию тем, что в Камбриджшире и Суффолке большинство земель оцениваются в 6 шиллингов 8 пенсов за акр. Он был за сохранение общинниками своих земель. Причем он сослался на то, что и члены палаты лордов придерживаются такого же мнения. Далее он предлагал законодательно закрепить право взыскивать с осушителей компенсацию, если от их работ землевладелец потерпел ущерб. Интересно, что он понимал сложность взыскания компенсации с аристократов-предпринимателей, ибо "судиться с ними бесполезно". Недоволен он был и тем, что в законопроекте нет четкого положения об использовании осушенных земель, которые сохраняются за местными жителями. По его мнению, в законе должно быть четко прописано положение и о допуске к предпринимательству титулованных особ, так как их земли стоят уже 5 шиллингов за акр. Он полагал, что из-за скудности кембриджширских земель, с которых нельзя прокормиться, лучше всего вознаграждать предпринимателей-осушителей не землей, а деньгами.
Затем вновь в защиту билля выступил Томас Стефен. В своей речи он высказал предостережение о том, что может возникнуть немало случаев, когда крестьяне-фригольдеры окажутся в ущербе. Но он не предложил каких-либо конкретных мер, предотвращающих это. Он вновь доказывал выгодность осушения, напомнив депутатам, что если сейчас те земли оцениваются в 1 шиллинг за акр, то после их осушения они будут стоить 10 шиллингов за акр. Очевидно, его не устраивало то, что в билле не оговаривался четко вопрос о последующем разделе земли между сoбcтвенниками и предпринимателями-осушителями. Сам он полагал, что земли следует делить пропорционально. А по вопpoсу о вознаграждении предпринимателей (землей или деньгами) он считал, что следует вoзнaгpaждать землёй, так как предприниматели люди высокородные и вознаграждение их деньгами будет для них унизительно.
В отношении крестьян, живших на этих землях, он высказался, что будет лучше, если они продадут часть своих «улучшенных земель предпринимателям за иx усердие и старание». На дальнейшее содержание осушенных земель он предлагал брать деньги с фактических собственников этих земель[4]. Таким образом, позиция Т. Стефена явно отражала интересы нового дворянства и предпринимателей-осушителей, в том числе и из аристократов.
В целом, по этому законопроекту шла довольно напряженная полемика в палате общин, детали которой плохо сохранились в источниках. Известно, что второе чтение уже двух биллей по осушению состоялось 21 марта 1606 г. Один их них касался аннулирования прошений в отношении феннов в пределах острова Или. В источниках не отражены дебаты после второго чтения. И лишь 2 апреля 1607 г., т.е. почти через год, было объявлено об очередном чтении билля по осушению феннов. Причем правительство желало, чтобы перед чтением билля депутаты палаты общин заслушали сообщение членов Тайного совета по этому вопросу. Однако депутаты палаты общин отказались их слушать, заранее зная, о чём они будут говорить, и на чём будут настаивать.
Очередное чтение билля состоялось 27 апреля. Заранее было объявлено об открытом обсуждении билля. Это означало, что к процедуре обсуждения в палате общин будут допущены и члены Тайного совета, правда, только лишь на один день, т.е. им предоставили ограниченную возможность влиять на исход голосования по данному вопросу[5].
Дальнейшие перипетии процедуры обсуждения в парламентских журналах не отражены. Известно лишь, что, в конце концов, в результате дебатов в палате общин вместо первоначального законопроекта об осушении 300 тысяч акров болотистых земель этой компании из аристократов приняли два, гораздо более скромных по своим масштабам, закона. Один из них – "Акт относительно болот в Кенте" – носил частный характер и касался совсем другого предпринимателя, некоего У. Барелла. В нем регулировались отношения этого предпринимателя с землевладельцами заболоченных земель. Предприниматель обязан был провести работы до 15 октября 1609 г. За это ему причиталась половина всех осушенных им земель. Впоследствии он обязывался следить за состоянием дренажных сооружений в течение года. Для их ремонта ему разрешалось в неограниченном количестве использовать растущий там тростник и камыш. Все осушенные им земли освобождались от уплаты субсидий в течение семи лет. После окончания работ королевские чиновники должны провести раздел земель между предпринимателями и землевладельцами. О крестьянских общинных землях и судьбах самих крестьян в акте ничего не говорилось, а значит, молчаливо санкционировалась их эвикция. Владельцы осушенных земель обязаны были лишь сохранять проходы и проезды[6]. По существу, этот акт создавал легитимные условия для последующих огораживаний в этом графстве.
Второй акт тоже носил частный характер. Он касался двух английских предпринимателей по осушению из числа джентри, сферой действия которых были болотистые земли острова Или. Срок их полномочий на осушение определялся семью годами. 3а осушение ими 6000 акров они получали 2/З, т.е. 4000 акров на условие держания «свободного сокажа» и освобождения от уплаты субсидий[7]. Видимо, это и был акт в отношении компании Дж. Попема и других, т.е. то, что осталось от первоначального законопроекта, внесенного в палату общин в начале 1606 г. На протяжении последующих 12 лет компания проводила там работы и к 1619 г. осушила эти 6 000 акров болот на острове Или[8].
Известно, что в первые годы правления Якова 1 Стюарта в правительственные круги поступали довольно выгодные для короны предложения от предпринимателей по осушению. Например, в одной из записок приводился ряд аргументов в пользу издания нового закона об осушении, а сам автор выражал согласие на 1/8 часть всех осушенных и улучшенных земель в качестве вознаграждения предпринимателям за их работы.
Новым явлением в осушительном бизнесе XVII в. стало появление иностранных предпринимателей. Так, в 1606 г. несколько французских предпринимателей предложили Якову 1 Стюарту свои услуги по осушению болот[9]. Иностранцам можно было рассчитывать на получение разрешения лишь в том случае, если они предложат короне более выгодные условия, чем их английские конкуренты. Очевидно, так и поступили французы, ибо одна из комиссий по осушению заключила с ними договор от имени короля. Когда об этом узнали местные жители, то отправили в Лондон петицию от имени «жителей западного Камбриджшира», в которой высказывались против включения их земель в проект по осушению, так как "они не нуждаются в помощи иностранных предпринимателей"[10]. Однако правительство Якова 1 Стюарта не пошло навстречу их прошению. В тех местах продолжала работать комиссия по осушению, составляя подробный перечень строительства необходимых дренажных сооружений. Комиссары определили места, в которых они должны быть построены, и прочие технические детали. Согласно заключенному договору, французским предпринимателям выделялось 12 000 акров из 300 000, которые они брались осушить[11]. Это значительно меньше, чем обычно просили английские предприниматели-осушители.
Вполне понятно, что провести работы по осушению такой огромной площади болотистой земли, не затронув интересов многочисленных крестьян и лендлордов, было невозможно. Массовые конфликты при этом были неизбежны. Все это правительство не могло не понимать. Если правительство Елизаветы стремилось осуществить подобный проект на легитимной основе, имея на то санкцию парламента в виде статута по осушению 300 000 акров земли в восточных графствах, принятие которого добивалось в 1597-1598 гг., то Яков 1 Стюарт решил пренебречь такой санкцией парламента. Видимо, он еще плохо представлял возможную реакцию своих подданных, которые уже имели сложившиеся традиции борьбы за свои земли. Кроме того, летом и осенью 1607 г. правительству пришлось на время сконцентрировать свое внимание и усилия на подавлении опасного восстания крестьян в Центральной Англии. Этим воспользовались крестьяне восточных графств и значительно активизировали свои действия против компаний по осушению. Они сносили изгороди, засыпали дренажные канавы и т.п. Кроме того, местные джентри, видя, что корона, по сути дела, отдала их земли иностранцам, сами в массовом порядке стали огораживатъ болотистые земли. Формально они могли делать это вполне законно на основе статута 1601 г. Тем самым они значительно затруднили иностранным предпринимателям проведение работ. Как уже отмечалось выше, правительство оказалось на время парализовано крестьянским восстанием 1607 г. в центральных графствах.
После парламентской сeссии 1607 г. и подавления крестьянского восстания в центральных графствах кабинет Якова 1 Стюарта начинает более активно вмешиваться в дела по осушению болот и феннов, причем не только в восточных, но и в южных, и центральных графствах. Это государственное вмешательство осуществлялось, в основном, посредством назначения в места предполагаемого осушения специальных комиссий по осушению, которые задолго до этого, по сути дела, были инструментом государственного вмешательства еще при Елизавете Тюдор и даже раньше. Деятельностью этих комиссий в основном руководил Тайный совет и лорд канцлер королевства. Так, в 1609 г. в восточные графства была отправлена такая комиссия по осушению, которая вскоре сообщила лорду Солсбери о том, что там можно осушить 500 тысяч акров болотистых земель. Очевидно, члены комиссии даже предприняли некоторые конкретные шаги по организации там осушительных работ, в частности, по сбору денег на их проведение, но шериф графства отказался содействовать им в этом из-за опасения, что в ответ на эти поборы против него начнутся судебные тяжбы. А сами комиссары просили лорда Солсбери, чтобы вторжения в маноры не входило в их обязанности, т.е. имелось в виду невмешательство членов комиссии по осушению в личные домениальные владения дворянства[12]. Вместе с тем, там комиссия встретила и сопротивление со стороны крестьян ("людей низкородных") в организации и проведении осушительных работ, о чем также сообщили Солсбери и просили у него поддержки[13]. Очевидно, проблема финaнcиpoвaния работ стояла остро. Комиссия не располагала деньгами и даже не могла без согласия короля собрать деньги на ремонт защитных сооружений в самих королевских манорах[14].
Комиссии по осушению были направлены в некоторые центральные графства. Так, известно, что в 1613 г. они действовали в Беркшире и Оксфордшире[15]. Традиционно все важнейшие решения по вопросам осушительных работ комиссии принимали на своих специальных собраниях (сессиях), куда приглашались и представители местных властей (шерифы, мировые судьи). На них могли прибыть еще и высшие чиновники из Лондона. К участию в работе таких собраний привлекали и представителей высшего духовенства англиканской церкви. После принятия решений на этих собраниях специальные клерки комиссии по осушению выдавали письменные документы предпринимателям и местным жителям. На подобных собраниях обсуждались условия, на которых предприниматели будут проводить дренажные работы: какова будет оплата за их труды и т.п. Но могло случиться и так, что комиссары по осушению требовали от клерка приостановить выдачу письменных документов на право осушения и т.д. Так это произошло, например, в 1619 г., когда с таким требованием к клерку обратились сразу все комиссии по осушению в восточных графствах[16]. Видимо, это связано с тем, что предприниматели сумели или ввести комиссии по осушению в заблуждение, или же каким-то образом обойти первоначальные договоренности о проведении работ.
В общем, уже в первые годы правления нового монарха в восточных графствах в связи с осушительными работами возникло много проблем, которые совсем не просто было решить. Так совершенно очевидно было нежелание местных крестьян отдавать под осушительные работы свои заболоченные земли. Зачастую и местные джентри оказывались противниками осушения болот. Иначе как объяснить тот факт, что уже в парламентскую сессию 1609-1610 гг. в палате общин был поднят вопрос об отмене акта по осушению болот и феннов на острове Или и в графствах Кембриджшире, Гантингдоншире, Суффолке. К сожалению, подробности дебатов по этому вопросу неизвестны, но видимо они были достаточно острыми, так как перевесом всего в семь голосов акт был сохранен и передан для вторичного чтения[17]. Кроме этого, представители кабинета Якова I Стюарта внесли на рассмотрение еще один законопроект по осушению болотистых земель в Норфолке и Суффолке. Он успешно прошел всю процедуру обсуждения и был принят парламентом. Закон предоставлял широкие полномочия королевским комиссарам по осушению, вплоть до права заключения в тюрьму и наложения штрафа на лиц, препятствовавших осушительным работам. В законе закреплялась сложившаяся практика сбора денежных средств с местного населения на организацию работ. Шерифы и мировые судьи должны были подчиняться в этих делах комиссиям по осушению[18].
После этого в восточные графства регулярно посылались комиссии, которые столь же регулярно информировали Лондон о ходе осушительных работ, столкновениях и спорах предпринимателей с лендлордами и крестьянами[19].
В официальных бумагах главного мирового судьи в Норфолке Натаниэля Бекона, который занимал этот пост с 1580-1620 гг., содержится много писем, петиций, инструкций комиссиям по осушению[20]. Они довольно ярко иллюстрируют ту ситуацию, которая сложилась в этом восточном графстве в начале XVII в. Источники свидетельствуют о скрупулезности и дотошности представителей власти в делах об осушении болот. Они тщательно вникали в суть каждого казуса и отдавали подробные распоряжения местным властям и комиссарам по осушению о том, что и как делать и т.п. Надо сказать, в некоторых вопросах позиции государственной власти и крестьян совпадали. Так, например, обе стороны были за то, чтобы деньги на строительство защитных сооружений собирались не только с местных крестьян, но и с соседних селений, лендлордов и даже с горожан.
Много спорных дел рассматривалось в Суде казначейства. Вместе с тем государственная власть следила за тем, чтобы не нарушались королевские патенты, выданные отдельным лицам на строительство дренажных сооружений. Показательным можно считать дело, связанное с селением Террингдон. Оно периодически страдало от наводнений, поэтому строительство дамб и насыпей там было необходимо, и крестьяне это понимали. Но, когда в 1600 г. возникла необходимость собрать на эти цели 200 фунтов стерлингов, то это оказалось весьма затруднительным, то ли по причине бедности местных крестьян, то ли по какой-либо иной причине. Но что сделало правительство! Оно направило подробную инструкцию местной комиссии по осушению, в которой требовало выяснить на месте реальную возможность сбора данной суммы денег с крестьян, а также, какой там существует обычай по поддержке дамб и других защитных сооружений.
Таким образом, правительство, по крайней мере, прежде чем принимать какие-либо меры, желало хорошо быть осведомленным о нормах обычного права на этот счет. Наконец, комиссарам предписывалось выяснить все технические аспекты проблемы затопления селения (где произошел прорыв и т.п.). Известно также, что комиссары по осушению контролировали финансовые расходы крестьян на строительство защитных сооружений за предыдущие годы и расходование тех средств, которые крестьяне получали от государства на эти цели. Кроме этого, комиссары должны были проверить всю деятельность местных властей по уходу за защитными сооружениями за последние 20-30 лет, а также дать заключение об отношениях между самими крестьянами по делам, связанным с осушением. Комиссарам предписывалось выяснить: кому продавались земли в этом селении, насколько зажиточны эти покупатели. Весьма показательно, что комиссары должны были выяснить размер королевского домена в районе Террингдона и сумму рент, получаемых с него. Видимо, в Лондоне уже не знали точно, как много королевских земель в том районе.
Очевидно, члены комиссии пунктуально выполнили инструкцию из 13 обширных пунктов и дали ответ на каждый из них[21]. В итоге выяснилось, что для ликвидации последствий наводнений 1600 г. в Террингдоне необходимо 5 тысяч фунтов стерлингов, так как требовалось провести осушение на площади 16-17 тысяч акров. Понятно, что крестьяне таких денег собрать не могли, и тогда правительственные круги решили собирать средства и с близлежащих городов Норича и Ярмута, что возлагалось уже на городские власти этих городов[22]. В 1602 г. часть требуемой суммы собрали с крестьян Террингдона и сразу же потратили на ремонт защитных сооружений. Но города Ярмут и Норич собрали деньги не полностью, недостающаяся сумма составила 500 фунтов стерлингов. Неизвестно, удалось ли властям собрать недостающие деньги.
В 1613 г. последовало новое крупное наводнение, которое причинило большой ущерб крестьянам и другим жителям Террингдона и ближайших местечек. Общий ущерб от этого наводнения составил более чем 20 тысяч фунтов стерлингов, о чем сообщaли крестьяне Террингдона в своей петиции королю. Надо сказать, что они были вправе ожидать помощи от короля, так как немалая часть из 5 тысяч 500 акров хорошей земли и 25 тысяч акров болот формально считались королевскими землями[23]. Правда, доходность их была совсем небольшой и составляла 100 фунтов стерлингов в год и некоторых служб двухсот копигольдеров-держателей[24].
В бумагах Н. Бекона не указано, какую помощь получили крестьяне от короля после разрушительного наводнения 1613 г. Вполне вероятно, что территория этого и других соседних селений, расположенных в зоне зaтoплeния, стала объектом осушительных работ в последующие годы.
Впоследствии продолжала вынашиваться идея еще более грандиозного проекта по осушению, а именно 500 тысяч акров, о чем соoбщaли королю еще в 1609 г. члены комиссии по осушению[25]. Пока правительство сдержанно относилось к подобным грандиозным суперпроектам. Оно продолжало тщательно контролировать и направлять деятельность комиссий по осушению, рассылая им подробные инструкции, в которых нередко заверяло комиссаров, чтобы они не опасались возможных судебных исков против них со стороны местных лендлордов[26]. Заверялись они и в том, что лица, относящиеся к ним «неуважительно», будут заключаться в тюрьму с последующим привлечением к суду[27].
Вместе с тем, случалось, что Тайный совет прислушивался к мнению местных властей по вопросам осушения, а также местных джентри. Так, в 1616 г. Тайный совет получил петицию от местных властей острова Или, Линкольншира и Голланда по поводу осушения земель в районе местечка Кловелл Кросс, которые выражали несогласие с членами комиссии по осушению в отношении налогообложения на осушительные работы[28]. Порой само население обращалось с просьбой к королю прислать комиссию по осушению для решения каких-либо вопросов, связанных с организацией и проведением дренажных работ. Королевская власть вмешивалась в деятельность комиссий в случае разногласия между ее членами при решении каких-либо вопросов[29]. Это вмешательство осуществлялось через отправку на места специальных королевских чиновников (клерков). Так, в 1618 г. в восточные графства был направлен такой чиновник Клемент Эдвардс. Он сам тщательно обследовал территории, на которых предполагалось провести осушительные работы. Bидимo, он даже вступал в контакты с местным населением, получал петиции от местных крестьян и т.п. После этого он сам составил подробный план осушения местности, и его мнение было решающим на общем собрании комиссий по осушению восточных графств[30]. Все же в практике деятельности комиссий по осушению возникали, казалось, непреодолимые препятствия. Например, в том же 1618 г. комиссары жаловались в Тайный совет на некоего Р. Стеннеча из Норфолкского селения Элдби, который никак не желал платить причитающуюся с него сумму на дренажные работы и тем самым поощрял к подобным действиям других жителей этого селения[31].
В период правления Якова 1 Стюарта продолжалась практика выдачи патентов на осушительные работы. Так, в 1618 г. был выдан патент сроком на 21 год неким Т. Муррею и Т. Потту с правом сбора средств на осушительные работы с местного населения. Выдавались патенты и несколько иного характера. Например, один иностранец в 1617 г. получил патент на свое изобретение по расчистке русел рек и дренаж прилегающих к ним земель. Однако в нём оговаривалось, что данное изобретение он может применять только с разрешения комиссаров по осушению в каждом конкретном случае[32].
Между тем запутанность взаимоотношений между различными социальными слоями населения региона усугублялась, на мой взгляд, системой патентов. Очевидно, это было одной из причин все более частых столкновений и споров между самими комиссиями, ибо в их составах было немало заинтересованных лиц. B таких случаях опять-таки из Лондона направлялись королевские представители, которые собирали всех членов комиссий по осушению, шерифов и мировых судей графств и улаживали разногласия между ними[33]. Несмотря на все трудности и сложности, запутанность отношений интерес к данному виду предпринимательства не ослабевал. В правительство продолжали поступать предложения от предпринимателей. Например, в июле 1619 г. поступило предложение от неких У. Эйлоффа и Э. Томаса, которые выражали готовность заняться осушением коронных земель в семи восточных графствах. В качестве вознаграждения они просили передать им в держание все улучшенные земли за ренту в 4 пенса с акра, т.е. чисто символическую цену. Как ни странно, они получили согласие короля и начали работы, но вскоре столкнулись с мощным крестьянским сопротивлением. Как оказалось, далеко не все земли, которые они намерены были осушить, являлись на самом деле коронными. Видимо, поэтому король с такой легкостью дал им разрешение на осушение этих земель. Как и во многих других случаях завязался спор по поводу собственности за эти болотистые земли. Предприниматели доказывали, что это коронные земли, крестьяне – что это их земли. Вмешалась местная комиссия по осушению, которая постановила, что «с некоронных земель устанавливается плата за их улучшение в размере 20 шиллингов с акра. Их должны заплатить все лица, получившие выгоду от их осушения». В случае отказа уплачивать всю сумму эти улучшенные земли передавались в распоряжение комиссаров по осушению[34]. Вполне понятно, что такой вердикт должен был сделать крестьян более сговорчивыми в отношении признания ими прав короля на их болотистые земли.
Тем не менее этим предпринимателям было непросто сломить сопротивление местных крестьян. Дело в том, что комиссия по осушению признавала права на заболоченные земли части крестьян и предлагала предпринимателям компенсировать их утрату после осушения болот. Тогда предприниматели начали торговаться с комиссарами по поводу того, что оценка этих болот завышена, и они в таком случае окажутся в убытке. Так, в очередной петиции в Тайный совет У. Эйлофф и Э. Томас жаловались, что уже вложили в осушение 2400 фунтов стерлингов и освоили 10 000 миль, но местные жители оказывают им сопротивление, устраивают мятежи. Они просили Тайный совет провести объективную оценку заболоченных земель, и чтобы парламент гарантировал им их предпринимательство[35]. Таким образом, одним из их методов выживания крестьян с заболоченных земель становится занижение оценки этих земель предпринимателями[36]. Местные крестьяне уже не считали свои болота коронными землями. Весьма показательно, что в переписке комиссий по осушению с Тайным советом, а также в переписке предпринимателей с властями не фигурируют сведения о каких-либо письменных доказательствах короны на те или иные земли. Просто, понимая, какие прибыли можно получить от этих болот, король вытащил на свет средневековый вердикт о том, что король – верховный собственник всех земель в королевстве. Но в условиях первой четверти ХVII века это могло вызвать лишь негативную реакцию крестьян восточных графств, ибо они никогда не платили каких-либо рент королю зa свои болота.
В 1620 г. У. Эйлофф и Э. Томас, очевидно, захотели изменить условия договора, а именно, чтобы за проведение ими осушительных работ в Кембриджшире, на острове Или, Норфолке, Линкольншире им предоставили от 1/8 до 1/2 всех осушенных ими земель. Другими словами, они уже не довольствовались даже такими льготными условиями, как уплата чисто символической ренты в 4 пенса за акр, и желали заполучить часть осушенных земель в полную свою собственность. Но против этого решительно возражали местные крестьяне и комиссии по осушению, а король вынужден был считаться с их мнением[37].
Потерю земель местными лендлордами правительство компенсировало различными выплатами, правда, неизвестно, из каких средств. Например, одному лендлорду из Линкольншира в 1620 г. причиталось 161 фунтов стерлингов 3 шиллинга 6 пенсов в качестве компенсации утраты его права собственности на осушенные болота[38].
Случалось, что в борьбу крестьян и предпринимателей за землю включались горожане, епископы, придворные из окружения короля. Например, никак не сумев сломить сопротивление крестьян передать свои болота под осушение, комиссия по осушению в Питерборо обратилась к мэру г. Экзетерa с просьбой совместно с зажиточными горожанами нажать на несговорчивых крестьян и заставить последних согласиться на проведение осушительных работ на их болотах[39]. В то же время епископ Или в 1620 г. поддержал просьбу местных жителей к лорду канцлеру Ф. Бекону о расторжении договора с предпринимателями по осушению, мотивируя это тем, что их земли не затоплялись за последние 20 лет[40]. А один из придворных короля некий Джон Хайдон в 1621 г. получил письмо, очевидно, от предпринимателей по осушению с просьбой посодействовать в получении разрешения у монарха на осушительные работы на землях крестьян[41].
В целом можно констатировать, что по мере расширения масштабов осушительных работ росло количество споров между местным населением и предпринимателями по осушению. Все чаще население, и в особенности крестьяне, отказывались платить деньги на осушительные работы, из-за чего снижались их темпы. Власти графств и предприниматели искали в таких случаях иные источники финансирования. Так, например, решили отчислять определенный процент от экспорта и импорта товаров, уходящих и приходящих в порты восточных графств[42].
Сложность и трудность процесса осушения, бесконечные тяжбы в судах отразились даже в общественном мнении того времени. Появились стихи-памфлеты против осушителей, обращенные к монарху, памфлеты-антипроекты по осушению. Например, в 1623 г. один анонимный автор в своем стихотворном письме-памфлете королю доказывал невозможность осушения феннов. Он считал, что они полезны обществу своим обилием птиц, рыбы, торфа и т.п. Убеждал он короля и в том, что предприниматели-осушители действуют на местное население с помощью колдовства, что они стремятся заполучить слишком крупное вознаграждение и, что вообще не смогут завершить работы из-за непредвиденных препятствий[43].
В другом подобном любопытном документе под заголовком "Антипроект" говорилось о дезинформации членов парламента со стороны пpeдпpинимaтeлeй о состоянии заболоченных территорий. По мнению автора документа, предприниматели сгущают краски, утверждая, что земли эти – сплошная трясина, гиблое место и т.п. и не представляют поэтому ценности. Автор, напротив, утверждал, что это далеко не так. Там разводят лошадей, выращивают много кормов для скота и содержат скот молочного направления. Поэтому там много навоза для удобрения полей и пастбищ. Из востoчныx графств поступает немало продовольствия в Лондон и в северные графства королевства. К тому же обширные запасы ивы, камыша, осоки столь велики, что обеспечивают промыслами многих бедняков (т.е. безземельных и малоземельных крестьян – В. М.). Автор предупреждал и о том, что многочисленные крестьяне-коттеры, обитавшие на болотах, в случае их осушения превратятся в нищих[44]. Очевидно, это не было единичным мнением анонимного автора. Схожие мысли отражены в анонимной записи от 1622 г. в календарях государственных бумаг[45].
Видимо, эти и другие подобные документы появились как реакция на многочисленные проекты предпринимателей по осушению, поступавшие королю. Противники осушения болот и феннов стремились убедить короля сохранить «статус кво» в восточных графствах, ибо это, по их мнению, было в интересах государства. По всей видимости, Яков 1 Стюарт мало прислушивался к подобным советам, ибо никакой реакции на них с его стороны не последовало (во всяком случае, в официальных документах сведения об этом отсутствуют – В. М.).
В период правления Якова 1 Стюарта интерес к предпринимательству по осушению начинают проявлять отдельные титулованные дворяне. Понятно, что у них было больше возможностей для этого бизнеса (материальные ресурсы, влияние при дворе и в парламенте и т.п.). Так один из них, граф Бедфорд (Ф. Рассел), проявил энергичные усилия по протаскиванию через парламент нового, удобного для него закона по осушению. Известно, что он даже готов был подкупить членов парламента, предложив некоторым их них взятку в 10 тысяч фунтов стерлингов или по 500 фунтов стерлингов выплачивать ежегодно за их лоббирование законопроекта в палате общин на сессии 1621 г. Однако по каким-то причинам законопроект не был принят в эту сессию[46].
Еще более резкая активизация в осушении болот и феннов началась в 1622 г., когда королю предложил свои услуги в качестве подрядчика по осушению голландец Корнелиус Вермюнден. Он был специально приглашен в Англию как опытный специалист в этом деле[47]. Уже в этом году он участвовал в осушении болотистых земель в Эссексе, но там местный английский предприниматель урезал его долю. Тогда Вермюнден отошел от дела, а этот предприниматель (некий Фостер) не смог завершить работы и заплатить рабочим[48].
Bскоpе Вермюнден сам организовал в Англии свою компанию по осушению. Причем в нее вошли даже голландцы, проживавшие в Амстердаме и Гааге, которые и предоставили ему первоначальный капитал. Рабочих он набрал из числа нидерландских иммигрантов, которых в то время было немало на берегах туманного Альбиона[49]. Привлек он и французов-гугенотов, проживавших в качестве иммигрантов, которых тоже было много в английском королевстве. Довольно быстро правительство Якова 1 Стюарта предоставило ему право проведения осушительных работ на площади в 360 тысяч акров заболоченных земель ряда восточных графств. За свою работу компания должна была получить 50 тысяч акров улучшенных земель, а короне отходило 120 тысяч акров. Кроме того, голландцы обязывались впоследствии поддерживать в хорошем состоянии дренажные сооружения на площади в 20 тысяч акров[50]. Как видно, условия были довольно выгодные для короля по сравнению с теми, что обычно до этого он имел по договорам с английскими предпринимателями по осушению. В этом же году компания Вермюндена приступила к работам. Однако, если правительство оказывало им поддержку, то местные власти чинили всяческие препятствия, явно выполняя волю их конкурентов из числа английских предпринимателей и местных джентри. Несмотря на это, только в Эссексе Вермюнден в том же 1622 г. вложил в осушение Даденхемских болот и болот Гаверин 3600 фунтов стерлингов. Видимо, он использовал здесь в качестве рабочих и местных жителей, которые жаловались на него в Тайный совет, так как Вермюнден задерживал им выплату зарплаты. Интересно, что даже местная комиссия по осушению жаловалась архиепископу Кентерберийскому на то, что требования этого предпринимателя неразумны и что ущерб от его работ будет значительным и т.п.[51] На мой взгляд, и в этом случае можно видеть влияние английских предпринимателей и джентри. Препятствовали Вермюндену комиссии пo осушению и таким способом, как задержка или отказ под благовидным предлогом выплаты денег на зарплату рабочим компании[52]. Тайный совет, державший под контролем проведение работ, неоднократно обязывал членов комиссий по осушению собрать деньги с населения и выплатить жалованье рабочим компании Вермюндена. Несмотря на такой нажим со стороны верховной власти, кое-где комиссары по осушению открыто заявляли правительству о необходимости вообще порвать соглашение с компанией Вермюндена. Тем не менее, несмотря на массу трудностей, компания продолжала свою работу.
Таким образом, в период правления Якова 1 Стюарта в восточных графствах и в некоторых прилегающих районах наблюдается значительная активизация предпринимателей по осушению, которые стремятся добиться от короля или правительства разрешения на проведение дренажных работ, строительство защитных сооружений от наводнений и морских приливов. Правительство регулирует деятельность предпринимателей по осушению, которые имелись во всех графствах, где осуществлялись осушительные работы. Король и его кабинет прекрасно понимали прибыльность этого бизнеса и стремились получить от осушителей как можно больше улучшенных земель. Основная масса крестьян по-прежнему не желала осушения их болот и боролась с компаниями осушителей как легальными, так и нелегальными методами. На этом этaпe в предпринимательство по осушению включаются отдельные титулованные дворяне. Идет довольно активная борьба в парламенте по вопросу законодательства по осушению. Особое недовольство предпринимателей по осушению вызывает появление при поддержке короны иностранных предпринимателей.
[1] CSPD Vol. 1603-1610. - P.450.
[2] Lindly K. Op. cit.- P.35.
[3] CSPD Vol. 1603-1610. - P.271.
[4] JHC. Vol. I. – P.38. The Parliamenty Diary of R. Bowyer. 1606-1607. /Ed. by D. Wilson. – Minneapolis, 1932. – P. 150.
[5] JHC Vol. I.– P. 254.
[6] SR Vol. IV. 4. Jac. I. Cap. 8.
[7] Ibid. Cap. I3; JHC. Vol. I – P. 380.
[8] Dugdale W. Op. cit. - P. 390; Canningham W. The Growth of English Industry and Commerce. Modern Times. Part I – P.116.
[9] CSPD Vol. 1603–1610. - P. 290.
[10] Ibidem.
[11] Ibid. - P.316.
[12] CSPD Vol. 1603-1610. - P. 550.
[13] Ibid.- P. 536.
[14] Ibid.- P. 612.
[15] Ibid. Vol. 1611 - 1618. – L., 1858. - P. 200.
[16] Ibid. Vol. 1619-1623. – L., 1858. - P. 13.
[17] JHC Vol. I – P. 411; SR Vol. IV. – Cap. XX. (P. 1174 - 1178).
[18] Ibidem.
[19] CSPD Vol. 1603-1610. - P. 336.; Vol. 1611-1618. - P. 200, 536, 554.
[20] The Official Papers of Sir Nathaniel Bacon of Stiffney; Norfolk as Justice of The Peace 1580-1620 // Camden Society.Third Series. Vol. XXVI / Ed. H. W. Saunders. - L., 1915. – P. 112-121.
[21] Ibidem.
[22] Селение Террингдон находилось на морском побережье возле г. Кингс Линна. Местность там заболоченная и периодически затоплялась морскими приливами. Испокон веков местные крестьяне и лендлорды строили там защитные сооружения из кирпича и дерева и еще со времен Генриха VIII деньги на их сооружение собирали и с горожан.
[23] Было разрушено 13 домов и 142 дома повреждено, что оценивалось крестьянами в 1000 фунтов стерлингов.Повреждено домашнего скарба стоимостью 40 фунтов стерлингов, уничтожено 1876 овец стоимостью 58 фунтов стерлингов, 120 голов крупного рогатого скота стоимостью 322 фунта стерлингов, уничтожены зерновые посевы, оцениваемые в 720 фунтов стерлингов, сена на 200 фунтов стерлингов, зерна в амбарах на 700 фунтов стерлингов, запасов кормов на 500 фунта стерлингов (Ibid. – P. 121).
[24] Ibid. - P. 112.
[25] CSPD Vol. 1603 - 1610. - P. 550.
[26] Ibid. – P. 612; Vol. 1611-1618. – P. 403, 536, 554, etc.
[27] Ibid.- P.563.
[28] Ibid. - P.413.
[29] Ibid. - P. 374; 546.
[30] Ibidem.
[31] Ibid. - P.544; 536.
[32] Ibid. - P. 489.
[33] Ibid. – P. 374, 546, 566; Vol. 1619 - 1623. – P. 6 - 7.
[34] Ibid. - P. 65 - 66, 74, 80, 86.
[35] Ibid. - P.193.
[36] Ibid. - P.123.
[37] Ibid. - P. 141.
[38] bid. - P. 171.
[39] Ibid. - P.104.
[40] Ibid. - P. 196.
[41] Ibid. - P. 327.
[42] Ibid. - P. 196.
[43] Ibid. - P.370.
[44] Цит. по кн.: Canningham W. Op. cit. – P. 115 (Оригинал документа хранится в Британском музее).
[45] CSPD Vol. 1619 - 1623. – P. 370.
[46] Lindly K. Op. cit. – P. 42.
[47] CSPD Vol. 1619-1623. – P. 353, 486.
[48] Ibid. Vol. 1619 - 1623. – P. 475.
[49] О количестве иммигрантов из Нидерландов и Франции, их положении и экономической деятельности в Англии см.: Митрофанов В. П. Иностранные предприниматели в Англии (вторая половина XVI - первая треть XVII вв.) // Исторические записки: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 2 - Пенза, 1998. - С. 43–49.
[50] CSPD Vol. 1619 - 1623. – P. 353.
[51] Ibid. - P. 613.
[52] Ibid. - P. 486.
