© Автор: Царева Ю.И.
Аннотация. В Англии королевские прерогативы тесно взаимосвязаны с финансовыми поступлениями в казну. Изменение границ королевских прерогатив всегда приводило к увеличению или уменьшению доходов короля. В статье речь пойдет о наиболее древней королевской прерогативе провианта и подвод и о противоречиях, возникавших между королями и английским парламентом.
Abstract. In England, royal prerogatives are closely interrelated with financial re venues to the treasury. Changing the boundaries of royal prerogatives has always led to an increase or decrease in the revenues of the king. The article will deal with the most ancient royal prerogative purveyance and preemption and contradictions that arose between the kings and the English parliament.
Королевские прерогативы включают права (как, например, заключать договоры или посылать послов) и обязанности (например, оборонять королевство). Исследователи подразделяют прерогативы на ординарную и абсолютную (экстраординарную)[1], иногда добавляя еще прерогативу по Божественному праву и феодальную прерогативу[2]. Экстраординарная прерогатива короля (для осуществления которой парламентские одобрения не нужны) – объявлять войну, заключать мир, обсуждать условия и ратифицировать договоры, союзы, международные соглашения. Для осуществления экстраординарной прерогативы королевской власти существовал специальный вид документа, издававшийся королем и имевший силу закона – Прокламация. В отличие от экстраординарной прерогативы, наделявшей монарха правом действовать исключительно по своему усмотрению, ординарная прерогатива предполагала обязанность короля согласовывать свои действия с парламентом. Королевские прерогативы являлись также основаниями для различных финансовых поступлений и повинностей в пользу короны со стороны подданных.
И, хотя, двенадцатая статья Великой Хартии Вольностей заложила основы финансовой прерогативы парламента в деле утверждения налоговых биллей, а в XIV в. парламент уже добивается права контроля над расходованием королевских доходов и требует от казначейства предоставления отчетов (т.н. казначейские свитки – Pipe rolls). А Казначейские свитки, как мы знаем, содержат не только суммы поступлений в Казну (Tresury) по основным видам королевских доходов, но также списки расходов, таких как: платежи за использование прерогативы провианта и подвод, заработные платы королевских слуг, платежи за благоустройство королевских домов и имений, королевские подарки (Рождественские и пр.), расходы на охоту, выплаты наемникам и затраты на мешки и контейнеры для транспортировки королевской казны. Но все же корона старается сохранить за собой право на сбор доходов в обход парламента: по экстраординарной, феодальной и божественной прерогативам королевской власти.
Прерогатива провианта и подвод была одной из самых обсуждаемых прерогатив короля в парламентах в первой половине XIV века, и явилась одной из причин неудачной налоговой реформы периода правления Эдуарда VI Тюдора.
Итак, на какие же доходы мог рассчитывать король в рамках ординарной прерогативы, или, другими словами, с согласия парламента? Мог рассчитывать лишь на прямые налоги, которые парламент вотировал чаще всего на военные нужды. Ко времени прихода Генриха VII Тюдора к власти сложились две системы прямого налогообложения, которые использовались парламентом в рамках ординарной прерогативы. Первая составляла десятины и пятнадцатины, которые распределялись между приходами согласно квотам, определенным описью 1334 г. Соответственно, при таком варианте обложения члены прихода сами распределяли между собой долю уплачиваемого налога в соответствии со своим доходом. Другая система налогообложения – парламентская субсидия – взималась только после проведения королевскими комиссионерами оценки имущества. Подобные субсидии вотировались парламентом в дотюдоровскую эпоху всего семь раз, и каждый раз попытки сбора подобных налогов не давали ожидаемого результата.
Сборы, поступающие в рамках абсолютной прерогативы короля, также связаны с ведением войны[3]. Прерогатива провианта и подвод относится именно к этому виду доходов и представляет собою право на реквизицию товаров и услуг по их доставке для королевского двора и королевских войск. Сложно точно сказать, когда английский король начинает использовать прерогативу провианта для обеспечения королевского хаусхолда, но это приводит к созданию целого штата королевских провизоров. Первый Вестминстерский статут исключает из списков провизоров церкви и владения духовных лиц[4]. Confirmatio cartarum запрещает брать лошадей и лес без оплаты (10 ш. в день за две лошади). Articuli Super Cartas 1300 г. требует, чтобы королевские провизоры предъявляли предписания за малой королевской печатью, наделяющие правом сбора провианта[5]. В период Столетней войны прерогатива провианта, которую согласно традиции можно использовать лишь в период военных действий и для подготовки войск трансформируется в ежегодную повинность. В результате происходит разделение этой прерогативы и связанных с ней поступлений на два различных вида: первый – great purveyance – который использовался, согласно традиции для обеспечения армии (этот вид сборов часто трактовался историками как военный займ – forced loan, или как талья, помощь – talliage,aid), и второй – purveyance for king’s household – для обеспечения королевского хаусхолда продуктами и необходимыми предметами[6]. В случае ведения войны назначение традиционного сбора происходило при личном распоряжении монарха путем издания Прокламации. Наибольшее сопротивление в парламенте вызывало право короны на принудительную покупку продуктов и товаров по определенной королевскими провизорами цене, а также на обеспечение лошадьми в пользу королевского хаусхолда. Данная прерогатива приводила к большим злоупотреблениям. За продукты и товары платили ордерами на Казначейство. Отчеты Казначейства нередко содержат упоминания о том, что провизорам давали взятки, лишь бы избежать вымогательств[7].
При первых Тюдорах прерогатива провианта и подвод перестает на короткий срок регулироваться актами парламента и начинает регулироваться королевскими прокламациями. Прокламации 1491 и 1495 гг. свидетельствуют о том, что Генрих VII использовал древнее право провианта и подвод для обеспечения армии (great purveyance)[8]. Но Генрих также сохраняет прерогативу закупки провизии для хаусхолда. Правда, в предшествующие времена парламент строго регламентировал это право серией актов. Статут 1331 г. разрешает провизорам приобретать товары только по ценам, установленным констеблем[9]. В 1336 г. провизорам разрешается покупать или брать лишь продукты и предметы из списка, утвержденного городскими властями и заверенного печатью провизора[10]. Статут 1362 г. разрешает королевским провизорам (которых переименовывает в byers) закупку только для хаусхолдов короля и королевы, предусматривает наказание за использование права закупки провианта в целях личного обогащения[11]. Актом парламента в 1400 г. королевским провизорам запрещается расплачиваться ордерами на казначейство в случае, если сумма закупки составляет менее 40 £[12].
Но уже после смерти Генриха VIII и коронации его малолетнего сына Эдуарда – в 1548 г. в парламенте начинается дискуссия насчет Предложения по упразднению королевской прерогативы провианта.[13] В Предложении указываются три основные причины разорения и упадка благосостояния королевства: первым является недостаток в заводчиках скота и птицы в Англии, вторым, является то, что разведение скота и птиц сосредоточено в руках нескольких магнатов, использующих их в своих корыстных целях, третьей же является прерогатива провианта, согласно которой, королевские провизоры могут приобретать скот по фиксированным ценам (часто вдвое заниженным) и на специальные казначейские ордера (без оплаты деньгами). Следовательно, нужно обеспечить короля новым видом доходов и, тем самым дать королевским провизорам возможность оплачивать королевские закупки деньгами. Новый вид доходов, который предполагается взимать как раз с тех самых магнатов – это налог на овец, впоследствии получивший название рельефа.[14] Составители Предложения предполагали, что данный налог сможет принести в королевскую казну 17 437 £ 10 s.[15]
В 1549 г. парламент вотировал субсидию, как с мирян, так и с духовенства. Субсидия со священнослужителей составила 6 s с фунта (30%), которая должна была выплачиваться по 2 s ежегодно в течение трех лет в Курию первых фруктов и десятин (т.е. по 10% ежегодно).[16]
Лорд-протектор также добился утверждения Акта о даровании королю рельефа. Рельеф должен был уплачиваться в течение трех лет. На той же сессии парламент утверждает Акт о королевских провизорах так же, на три года, (1549-1552 гг.) приостанавливает право приобретения продуктов для снабжения королевского хаусхолда и хаусхолда принцесс – Марии и Елизаветы за ордера на казначейство, и распоряжается об оплате наличными деньгами или долговыми расписками «по ценам, оговоренным с владельцами» продовольствия.
Рельеф складывался из трех основных частей. Первая из них состояла из традиционного налога на движимое имущество в размере 1 s (12 d) с фунта (5%) для англичан и 2 s с фунта (10%) для иностранцев. Порог для уплаты налога для англичан был определен в 10 £, а для иностранцев от 20 s. Причем, иностранцы, стоимость движимого имущества которых составляла сумму более 20 s, но меньше 10 £ уплачивали в казну 12 d за 1 £ (5%). Иностранцы, не попавшие в списки оценщиков, должны были выплачивать подушный налог в размере 8 d (платили все, кто достиг 12-летнего возраста). Вторая часть включала в себя налог на покупку ткани. И третья часть вотированного парламентом рельефа, оказалась, пожалуй, самым удивительным в истории Англии – подушным налогом на овец.[17] Причем овцы, ранее включавшиеся в оценку движимого имущества, теперь оценивались отдельно. Таким образом, помимо прямого налога на стоимость движимого имущества, был введен косвенный налог на овец и шерсть, который показался некоторым налогоплательщикам гораздо более тяжелым для выплаты, чем предшествующие субсидии. Одна овца стоила примерно 1 s. Получается, что налогоплательщик уплачивал от 15 до 25 % стоимости овец. При оценке движимого имущества налогоплательщик выплачивал не более 10%. Важным являлся тот факт, что налогообложению подвергались только хозяева овец, пасущихся на огороженных территориях (т.е. бывших общинных полях и землях). Для сбора налога овцы делились на три категории, которые облагались по разным налоговым ставкам: за обычную овцу хозяева платили по 3 d за голову, за баранов владелец платил по 2 d, с овец, предназначенных для стрижки (т.е. для получения шерсти), бралось три полпенсовика за голову. Размер налога зависел также и от количества овец[18]. Налоговые ставки были распределены таким образом, что более крупные заводчики овец платили больший процент от стоимости отары (например, если владелец имел до 10 овец, то платил полпенни за каждую, а если в отаре насчитывалось более 20 голов, то владелец обязан был выплатить 1,5 d за овцу, т.е. втрое больше)
Если прежде владелец платил от 5% до 10 % от стоимости всей отары, то теперь он оплачивал каждую голову отдельно. Всего, по оценкам современников, в Англии насчитывалось около 3 млн. овец[19] (население Англии составляло к 1541 г. около 2,77 млн. чел.). Неудивительно, что сбор налога на овец спровоцировал восстание на юге Англии[20]. Налог на овец поступил в Казначейство лишь единожды – 1 ноября 1549 г. Характерно, что восстания проходили в основном в четырех графствах - в Корнуолле и Девоншире, Норфолке и Суффолке, т.е. именно в тех графствах, которые, согласно исследованиям проф. Рожера Скофилда[21], переживают наибольший расцвет и богатеют в течение XVI в. Однако само предложение королю со стороны парламентариев заменить право короля на провиант правом сбора нового налога, свидетельствует о том, что королевская прерогатива, основанная на древних феодальных привилегиях, также признавалась ими.
Остальные налоги продолжали исправно собираться. Деньги поступили в казначейство 6 мая 1549 г., 20 апреля 1550 г. и 20 апреля 1551 г. Субсидия, собиравшаяся на четвертый год правления Эдуарда, состояла из налогов на стоимость движимого имущества, как англичан, так и иностранцев и поступила в казначейство 10 апреля 1552 г. Налоговые ставки делили всех налогоплательщиков всего на три группы: те, чей ежегодный доход составлял от 1 до 10 £ уплачивали 8 d с фунта, налогоплательщики с годовым доходом от 10 до 20 £ уплачивали 12 d за каждый фунт, и третья категория включала всех, чей доход был оценен выше 20 £. Последняя категория платила 16 d с фунта. Интересно, что иностранцы обязывались выплачивать не по двойной ставке, как в предшествующие времена, а платили лишь в 1,5 раза больше, чем англичане[22]. Иностранцы, неучтенные оценщиками (стоимость движимого имущества которых составляла ниже 1 £), оплачивали подушный налог в размере 8 d.
Политика завышения таможенных пошлин за вывоз необработанной шерсти, которую начал проводить Генрих VII, способствовала возникновению национальной промышленности, что одновременно приводило к повышению цен внутри страны. В XVI в. главной отраслью английской промышленности стало сукноделие, и ему, прежде всего, Англия с этого времени обязана ростом своего богатства. Анонимный автор оставшегося в рукописи памфлета под названием «Правдивое раскрытие причин упадка торговли и уменьшения количества денег в стране, с указанием средств против этого» ("A true discovery of the decay of trade and decrease of money with the remedies thereof") называл суконные предприятия «источником жизни и краеугольным камнем для всей торговли и промышленности королевства»[23].
В 1550-е гг. произошел специфический инфляционный бум в экспортной торговле сукном. Он был вызван порчей монет и падением курса английского фунта стерлингов (почти в три раза по отношению к фламандским флоринам).
В период правления Елизаветы особенно остро встал вопрос обеспечения королевского двора провизией. Иностранные купцы еще при Эдуарде I были освобождены от этой тяжелой повинности. Генрих VIII заключил соглашение с исландскими рыбаками. Подобно ему, Эдуард VI и Мария Тюдор заключили договоры на поставку продуктов королевскому двору с несколькими графствами. При Елизавете I право на выкуп продуктов по низким ценам приобретает более масштабный характер[24]. Лорд-казначей Уильям Сесил заменил (но не уничтожил!) непопулярный институт королевских провизоров на ряд договоров по обеспечению хаусхолда между королевой и отдельными купцами и землевладельцами. Тем не менее, отказ отменить эту древнюю феодальную прерогативу вызвал недовольство в парламенте в 1580-е гг. К 1597 г. практически все группы купцов и все графства были охвачены договорами и задействованы в поставках королевскому двору.
Доходы, получаемые королем от двух видов прерогатив – феодальной и абсолютной, Палата Общин после 1603 г. неоднократно предлагала заменить их на ежегодный фиксированный налог, составлявшим большие суммы[25].
Вся борьба между парламентом и королем в предреволюционный период и во время революции - это была борьба именно за деньги. И соответственно за изменение границ королевских прерогатив. Например, парламентарии добивались, чтобы таможенные пошлины собирались на основании не абсолютной, а ординарной прерогативы короля. В этом случае при назначении таких сборов король вынужден был спрашивать согласия парламента. Вся конституционная борьба, проходившая в период правления Тюдоров и вылившаяся в принятие целой серии актов, трактуется автором статьи именно как стремление лишить короля возможности пополнять свою казну в обход парламента. Ординарная прерогатива стала местом столкновения политических интересов персональной монархии и парламента по вопросам налогообложения.
Содержание документов, отразивших парламентские дебаты, показывает, что главным предметом споров между правительством и парламентом был именно характер того или иного финансового сбора: входит ли он в сферу абсолютной прерогативы королевской власти. Король отстаивал свое право назначать таможенные пошлины без согласия парламента[26].
Воцарение Стюартов на английском троне, как известно, сопровождалось настойчивым желанием новой династии модифицировать придворные устои, покоившиеся, как полагал Яков I, на «консерватизме» Тюдоров, Помимо прочих преобразований, новый монарх намеревался пересмотреть унаследованную от предшественников практику даровых коллективных трапез. При этом подобные трапезы сохраняли в его представлениях прежнюю консолидирующую монарха и его придворных функцию. Изменению должны были подвергнуться лишь механизмы, обеспечивающие их реализацию. Яков I намеревался уже осенью 1603 г, заменить практику соответствующих отчислений из личных средств монарха регулярными ежегодными дотациями из королевской казны в форме столовых денег для придворных, занимавших ординарные должности. При этом практика, связанная с преимущественным правом короля на закупку продуктов питания по фиксированным низким ценам, оставалась неизменной: придворные, в конечном счете, оплачивавшие свои трапезы с королем за счет дотаций и далеко не по той цене, по которой закупались предназначенные для этого продукты, обеспечивали монарху удачно скрытый дополнительный доход. Общины уже давно обсуждали традиционные феодальные прерогативы английской короны и не раз высказывались за их отмену, В отношении «льгот» на закупку продовольствия их воодушевлял опыт ряда графств, которые добились еще от Эдуарда VI освобождения от этой, «столь обременительной повинности», заменив ее ежегодной денежной композицией. При Эдуарде VI право на композиции получили лишь несколько центральных графств. Елизавета, значительно расширив эту практику, распространила ее и на северные графства.[27] Очевидно, что сама перспектива сделать подобные композиции общеобязательными и объединить образующиеся в результате этого средства в одну из форм вотируемой субсидии виделась общинам наиболее желательной. Осенью 1604 г в парламенте проходят дебаты относительно замены права провианта и подвод денежными провизиями. Такого масштаба, как при Стюартах, они никогда не достигала. Яков I, а затем и его наследники будут активно использовать эту практику для пополнения королевской казны. К этому времени общая стоимость потребляемой хаусхолдом продукции достигнет 50 000 £ в год.
Привилегию на провиант для королевского хаусхолда отменят лишь в 1660 г.
Как видим, столкновение интересов парламента и короля происходило на всех этапах английской истории: начиная с бешенного парламента 1258 г. и заканчивая событиями Великого мятежа, когда народ был объявлен источником власти, а также Славной революции, когда был окончательно законодательно оформлен порядок престолонаследия по протестантский ветви династии Стюартов. Этот сложный клубок противоречий включал в себя не только вопросы легитимности власти, но содержал в себе важную финансовую составляющую. Пожалуй, можно сказать, что конституционное право Англии выросло из финансового права. Великая Хартия Вольностей, равно как и другие Акты, составляющие часть неписанной конституции Англии, имели в своей основе прежде всего финансовый интерес подданных.
И парламент, как правило старавшийся лишь изменить границы королевских прерогатив, сделав, например, таможенные пошлины, сферой ординарной прерогативы короны, настойчиво пытался уничтожить прерогативу провианта и подвод. Происходит это не только потому, что древнейшая из всех – прерогатива провианта и подвод, тяжким бременем ложится на плечи всех английских подданных, но потому что ее основная суть не соответствует представлениям английских парламентариев о справедливом и разумном налогообложении. Поэтому она и становится предметом наиболее ожесточенных столкновений английского парламента и короны на протяжении пяти веков.
[1] Томсинов В.А. Прерогативы королевской власти в Англии в первые десятилетия XVII века и Петиция о праве 1628 года/Проблемы истории государства и права. Сборник научных трудов. М., 2009. С. 76-79; Клочков В.В. Общее право и проблема юридической фиксации прерогативных полномочий английской короны до конца XVII в. с точки зрения юридической техники//Юридические технологии в правовой политике. Саратов-Таганрог, 2014. С. 55-62.
[2] Феодальная прерогатива давала монарху возможность получать доходы от феодальных инцидентов (рельеф, доходы от прав опеки и согласий на замужество дочерей баронов, право на получение помощи от рыцарей). Юридической основой феодальных прерогатив короля стали древние законы королевства, или Статуты.
[3] Следует отметить, что граница между двумя видами денежных поступлений – ординарной и абсолютной – довольно зыбкая и существовал способ переведения одного вида доходов в другой. В период ведения войн, король мог использовать процедуру антисипации, и средства, полученные от субсидии, могли засчитываться Казначейством в качестве беневоленции или займа, поступив на оплату военных гарнизонов. Согласно сохранившимся документам, в сентябре 1522 г. путем антисипации было переведено из клерикальной субсидии 19 436 £ 13 s 6d
[4] The Statutes of the Realm ed. by. Tomlins T. E. V. I. Repr. L., 1963. P. 27.
[5] Ibid. P. 137
[6] Jones W.R. War and the Community of the Realm in Late Medieval England // Albion: A Qarterly Journal Concerned with British Studies. 1975. Vol. 7. № 4 P. 300-316.
[7] Rogers T.E.J. Six Centuries of Work and Wages. The history of English Labour. L., 1884. P. 193.
[8] Heinze R.W. The proclamations of the Tudor kings. Cambridge, 1976. P. 85-95.
[9] The statutes at large, from Magna Carta, to the end of the last Parliament, [1800]. Ed. Owen Ruffhead. Vol.1. C. 3. P. 207.
[10] The Statutes of the Realm ed. by. Tomlins T. E. Vol. I. Repr. L., 1963. P.276
[11]The statutes at large, from Magna Carta ... C. 3. P. 308-309.
[12] Ibid. P. 439.
[13] Proposal to abolish the royal right of purveyance, 1548/ Tudor Economic Documents, ed. by Tawney. Vol. II. L., 1924. P.219-222.
[14] Ibid. 219-220.
[15] Ibid. 221.
[16] Statutes of the Realm. Vol, IV. P. 74-76.
[17] Ibid. P. 79.
[18] Ibid. P. 78-93.
[19]Proposal to abolish ... P.221.
[20] Beresford M. The Poll Tax and Census of Sheep, 1549//Agricultural History Review. Vol. I. 1953. P. 9-29.
[21] Schofield R.S. The geographical distribution of Wealth in England, 1334-1649// The Economic History Review. 1965. Vol. 18. № 2. P. 483-510.
[22] The Statutes of the Realm ed. by. Tomlins T. E. V. IV, part I. Cambridge, 1819. P. 74-79.
[23] Цит. по книге: Меркантилизм / Под ред. и со вступительной статьей И. С. Плотникова. – Л., 1953. С. 148.
[24] Woodworth A. Purveyance for the Royal Household in the Reign of Queen Elizabeth// Transactions of the American Philosophical Society, Vol. 35, No. 1 (Dec., 1945), pp. 1-89.
[25] Например, за выкуп права опеки королю предлагали 200 000£ в год.
[26] Томсинов В.А. Указ. соч. С. 88-91.
[27] Woodworth A. Op.Cit. 39-52.