EM-ENGLAND

© Автор: Кирюхина Е.М.

В статье рассматриваются причины и способы изображения повседневной жизни Средневековья современными англо-американскими художниками. Используя художественную традицию прерафаэлитов, они показывают не столько историческую реальность, сколько образы, более соответствующие вымышленным представлениям о прошлом: замки и города «нашей памяти»; визуально эффектное вооружение, одежду и аксессуары; времяпрепровождение, соответствующее героям Артуровской легенды. В то же время, изображение времяпрепровождения героинь и детей более соответствует времяпрепровождению и потребностям современного общества. Эта опосредованная интерпретация прошлого, воплощенная в яркий визуальный образ, с одной стороны, становится питательной средой для массовой культуры, а с другой стороны, попыткой сохранения традиции и создания нового историко-культурного архетипа.

The article discusses the causes and methods of representation of the Middle Ages everyday life by modern English-American artists. Using Pre-Raphaelites tradition, they depict not the historical reality, but the images, that are more appropriating to fictional representations of the past: castles and towns of "our memory"; visually spectacular weapons, clothing and accessories; pastime, corresponding to the heroes of the Arthurian legend. At the same time, the depict of heroines and children pastime is more appropriate to historical truth and needs of contemporary society. This mediated interpretation of history, embodied in a bright visual image, on the one hand, is a breeding ground for popular culture, and on the other hand, is an attempt to save the tradition and create a new historical and cultural archetypes.

Интерес к эпохе Средневековья и, в частности, к его повседневной жизни, в настоящее время переживает своеобразный расцвет. Прежде всего, эта проблема является предметом исследования многих ученых-историков. Не умаляя значения классических трудов Э. Э. Виоле-ле-Дюка [1] и М. и Ч. Г. Б. Квенеллов [2], отметим исследования современных французских ученых М. Пастуро [3], Ж. Брюнель-Лабришона и К. Дюамель-Амадо [4], Ж. Флори [5], Р. Фоссье [6], а также других зарубежных авторов: Я. Мортимера [7], Л. Ф. Зальцмана [8], М. Коскинен [9]. Однако проблема изображения повседневной жизни Средневековья в произведениях изобразительного искусства исследована гораздо меньше [10], хотя есть исследования об отображении повседневной жизни Средневековья художниками-прерафаэлитами [11]. Творчество современных англо-американских художников, по мнению автора данной статьи, нуждается в подробном исследовании. Это важно, так как именно визуальный образ повседневной жизни Средневековья, создаваемый современными художниками, вдохновляет создателей западного кинематографа, является питательной средой массовой культуры, используется в ролевых играх и фан-клубах любителей Средневековья.

Современные авторы активно занимаются разнообразными видами художественного творчества: станковой живописью, книжной иллюстрацией, прикладным искусством, сотрудничают с кинематографом. Они общаются со своими зрителями посредством сети Интернет, многие занимаются и далекой от искусства деятельностью, демонстрируя процесс успешной коммерциализации своего художественного творчества. В чем же причины обращения современных англо-американских художников к эпохе Средневековья? Вызвано ли это модой, востребованностью общества, или это своеобразная попытка авторов вернуться к своим историческим корням? По крайней мере, на последний вопрос можно ответить сразу: вне зависимости от происхождения рассмотренных нами художников, они позиционируют себя, как по собственному мнению, так и по мнению критики, прежде всего, мастерами, опирающимися на традиции прерафаэлитов и художников их круга, а изображение ими средневековой повседневности развивается в большинстве их произведений в сюжетах Артуровской легенды и сказочной живописи. Продемонстрируем это на конкретных примерах.

Прежде всего, обратим внимание на выбор мест, где разворачивается действие картин современных художников. Стремительная урбанизация жизни, увеличение ее рисков и вызовов породило ностальгию по временам «старой доброй Англии», осознание особой ценности понятия «дом», символа безопасности, порядка, воплощения вечных внесословных семейных ценностей. Образ дома в их интерпретации связан, прежде всего, со старинным замком, и чем больше публичной, «разомкнутой» вовне становилась частная домашняя жизнь, тем более востребованной − изображение замкнутого мира замкового быта. Во время жизни прерафаэлитов замки оставались доступными местами обитания, но в то же время – сферой частной собственности, приватной жизни, и авторов больше привлекал не внешний вид замка, а отдельные его части. После своеобразного пика в конце XIX – начале XX века родовые дома аристократии и старинные замки стали переживать упадок: постоянные капиталовложения в них, повышающиеся налоги на имущество в условиях экономической нестабильности и затем – мировых войн привело к тому, что родовые гнезда продавались, или в лучшем случае превращались в “stately homes” − дома, открытые для посещения публики, своеобразные музеи; в подобном состоянии многие из них остаются и в настоящее время [12]. Поскольку теперь многие замки из частной собственности перешли в государственную, стало возможным беспрепятственное изображение как их внешнего вида, так и конкретных особенностей того или иного замка. По мнению автора данной статьи, это одна из причин того, что внешний вид замков поэтизируется именно художниками ХХ века. Современные художники, имея возможность тщательно рисовать с натуры, часто предпочитают создавать некие обобщенные образы, своего рода «замки нашей памяти».

Одним из наиболее ярких современных мастеров, поэтизирующих внешний вид средневековых замков, является художник А. Ли [13]. Использование высокой линии горизонта, эффектность необычных ракурсов, тонкость и прозрачность излюбленной техники акварели являются своеобразной «визитной карточкой» художника. Иллюстрации к книгам «Мабиногион» (1982 г.), «Замки» (1984 г.) и «Мечты Мерлина» (1988 г.) показывают лучшие достижения манеры А. Ли [14]. Таков выполненный монохромной акварелью неприступный замок к легенде о Герейнте: впечатляет контраст фигурок приближающихся к нему героев и возвышающихся стен. В «Мечтах Мерлина» особенно примечательно следующее изображение: по мосту через бурную реку конная процессия движется к прекрасному белоснежному замку, с башен которого приветливо спускаются флаги, а в окнах горит свет. На другой иллюстрации к «Мечтам Мерлина» акцент сделан на показе внутреннего двора замка, возможно, чересчур аккуратно «выстроенного», по сравнению с исторической реальностью: скульптурка на внутренней стене замкового двора и подстриженные растения явно относятся к более позднему времени, нежели Средневековье. Оригинальный эффект достигается с помощью необычного ракурса: двор показан сверху, словно глазами несущего службу на стене стражника.

В меньшей степени, чем замок, изображается город. Это вполне объяснимо, так как город в эпоху Средневековья не представлял интереса для представителей рыцарского сословия, за некоторым исключением: родовая дворянская собственность, находившаяся в черте города, а также место проведения церемоний, чаще всего – турниров. Современные художники чаще используют некий общепринятый визуальный образ средневекового города, показывая его в различных ракурсах с явной долей ностальгического любования. Таков обнесенный городской стеной город к легенде «Герейн, сын Эрбина» из «Мабиногиона» А. Ли: рассматривая его с высоты птичьего полета, мастер любуется всеми домами и узенькими улочками. Отметим и своеобразную интерпретацию Средневековья, представленную американским художником Дж. К. Кристенсеном [13]. Образ города, являющийся местом действия многих его картин, демонстрирует умение балансировать на грани реальности и фантазии. Например, средневековый город и его площадь на «Возвращение сказочника» (2009 г.) написаны в полном соответствии с нормами позднеготической архитектуры. Однако слишком яркие цвета картины (особенно небесно-голубой цвет городских крыш) и намеренное укрупнение фигур превращает образ города в нарядные декорации, своеобразную сцену, на которой развиваются сказочные события. Причина подобного изображения заключается во многом в том, что работа создана для детей [15], и нелицеприятные стороны жизни следовало облагородить.

Помимо интерьеров городских домов, прерафаэлиты любили изображать мастерские художников и скульпторов. Современные художники вместо них чаще показывают мастерские ученых. Вероятно, причина такой смены объектов изображения заключается не только в том, что эпоха научно-технических достижений, изменяющая роль художника в мире и низводящая его порой с уровня мастера до ремесленника, привела к переосмыслению роли ученого. До широкого использования фотографии художник выполнял роль своеобразного летописца истории. Допуск в ремесленную гильдию был ограничен, это замкнутое сословие имело свои секреты мастерства, поэтому изображение такой мастерской означало рассекречивание тайны. Даже в эпоху Возрождения изображение мастерской заключалось в изображении художника в интерьере, а не отдельных деталей его ремесла, что обусловило малочисленность источников. Большинство современных авторов не знают ни техники, ни секретов мастерства средневековых предшественников. Поэтому гораздо популярнее стал образ ученого, алхимика с его атрибутами, который близок к образу летописца и святого. Эти образы гораздо популярнее, есть больше источников для изображения, а видоизменение образа ученого в волшебника вообще не ограничивает фантазию современного художника. Английский художник Ю. Хеллер − один из немногих, показавших обучение юного короля Артура Мерлином. Этот художник наиболее часто обращается к темам, связанным с эпохой Средневековья, Артуровской легендой. Монохромные рисунки Ю. Хеллера часто имеют более точное и интересное художественное воплощение, как и у А. Ли [16]. «Юный Артур и Мерлин» (1995) представляет черно-белое изображение, в котором Мерлин в окаймленной узором одежде объясняет что-то по старинному свитку внимательно слушающему его мальчику. При этом, если в руках у Артура – большая раковина, то Мерлин держит нечто наподобие циркуля, а его тесная комната заставлена удивительными, в том числе, вещами, похожими на современные.

Изображение современными художниками мест действия, связанных с природой, как водными просторами, так и растительным миром, обусловлено не только развитием научных исследований, но и ностальгией по прошлому Великобритании, ее легендам и фольклору. Поэтому наиболее ярко это проявляется в жанре сказочной живописи, оригинальным представителем которого является английская художница Э. Садворт [13; 17].

Далее обратимся к изображениям вооружения, одежды, аксессуаров и украшений на произведениях современных мастеров. Что касается внешнего облика героев, то, к сожалению, современные художники чаще предпочитают копировать достижения прерафаэлитов и художников их круга, однако, в их произведениях не хватает той внимательности к деталям вооружения и одежды, украшению рыцарских коней, чем отличались произведения предшествующих эпох. Современные художники не всегда соблюдают историческую точность соотношения вооружения и доспехов рыцарей и нарядов дам. Предпочитая более поздние белые и рифленые доспехи [18], они часто показывают исторически более раннюю, но изящно облегающую тело одежду конца XII–XIII века [19], либо смешивают детали вооружения и средневековых платьев из разных периодов, создавая визуальный романтизированный образ. То же касается цветовой символики одежды. Исследователь К. Л. Кэфалас отмечает, что прерафаэлиты особенно любили изображать красный, белый, зеленый и синий или голубой цвета одежд [20, р. 172]. Современные художники, как правило, либо следуют предпочтениям прерафаэлитов, либо руководствуются художественно-колористическими предпочтениями создания произведений. Так, на иллюстрации А. Ли «Килох и Олвен» к «Мабиногиону» эффектный красный цвет вызывает особое внимание зрителя к героине картины. Он, в соответствии с предпочтениями прерафаэлитов, о чем пишет К. Л. Кэфалас, символизирует эмоциональность, страсть, кровь, огонь, презрение к опасности [20, р. 172]. В то же время, современные художники не всегда так чутки к исторической точности, как их предшественники. Например, средневековые люди, как пишет отечественный ученый Л. М. Горбачева, не использовали яркий желто-зеленый контраст в одежде: он ассоциировался либо с безумием, либо с шутовством [19, с. 79], − подобное цветовое сочетание практически не использовали и прерафаэлиты. Напротив, Д. К. Кристенсен на картине «Первая роза» (2009) использует в одежде героини табуированный в Средневековье желто-зеленый контраст, который эффектно и декоративно смотрится на его картине.

Аксессуары и украшения формировали законченный образ, как мужчины, так и женщины. Для человека эпохи Средневековья, помимо подчеркивания статуса, главным было их ритуально-символическое значение. Картины, как прерафаэлитов, так и современных художников демонстрируют, во-первых, осознание символического значения этих элементов средневекового туалета, во-вторых, соответствуют социальному статусу изображаемых героев, а в-третьих, имеют декоративную функцию. Однако несомненно, что прерафаэлиты знали и использовали на своих картинах гораздо больше аксессуаров и украшений, чем их потомки. Современные художники акцентируют внимание на разнообразно украшенных поясах (как мужских, так и женских) и омоньерах (маленьких сумочках в виде кисета, прикреплявшихся к поясу с помощью шатленов – крючков с цепочками, на который вешались нужные хозяйке вещи, от ключей до ножниц). Из множества средневековых украшений художники предпочитают изображать золотые или украшенные золотом. Как известно, золото имело особое сакральное значение в эпоху Средневековья, являясь магическим артефактом, а также символом богатства и знатности. Исследователь М. Пастуро отмечает художественное, эстетическое, литургическое, политическое, демонстративное, медиативное значение золота, которое, по его мнению, является средством социального взаимодействия [21, с. 153]. Если прерафаэлиты и художники их круга понимали амбивалентное значение золота, используя его изображение именно в таких целях, то для многих современных мастеров его эстетическая и художественная функция выходит на первое место, т.к. блеск золота смотрится на картинах гораздо эффектнее, чем изделия из серебра. Прекрасными примерами являются изображение пояса с позолоченными круглыми бляхами у героини иллюстрации А. Ли «Рианнон» к «Мабиногиону» и сочно-синего платья с вышивкой и меховой оторочкой по подолу на иллюстрации художницы Э. И. Гилберт к «Рождественским песням» (конец ХХ века). Секрет убедительности ее образов заключается в том, что автор уделяет большое внимание к деталям костюма, страстно интересуясь историей, историческими костюмами и вооружением. [22]. Она старается как можно больше копировать с натуры, посещая замки, дворцы и музеи, желая убедить зрителя в достоверной реальности изображаемых ею образов [23]. Наряды Средневековья предстают у Э. И. Гилберт разноцветными и привлекательными, с точной передачей мужской и женской моды XII–XIII веков, как в фасонах одежды, так и в изображении аксессуаров и ювелирных украшений, а также головных уборов.

Отметим особую роль изображения волос и головных уборов женщин. Общеизвестно, что в эпоху Средневековья распущенные волосы у женщин воспринимались символами Евы и Марии Магдалины и имели скрытую сексуально-эротическую основу [6, с. 77−78]. Если незамужние девушки могли выбирать между распущенными волосами и волосами, заплетенными в косы, то замужним женщинам следовало свои волосы закрывать от посторонних взоров. Только две категории женщин могли ходить без головных уборов: члены королевской семьи, для которых подобное было привилегией «над правилами приличия» и преступники, находившиеся «вне» установленных правил [9, с. 135]. Если прерафаэлиты, следуя примеру Д. Г. Россетти, часто изображали рыжеволосых красавиц, то современные мастера, в полном соответствии с модой Средневековья, предпочитают показывать героинь со светло-русыми волосами. Ленты, тонкий переплетенный шнур, серебряный или золотой обруч, золотые нити для кос, − все это с успехом использовали средневековые красавицы [4, с. 192]. На одной из иллюстраций Э. И. Гилберт к «Рождественским песням» прическа героини покрыта тонкой золоченой сетью, украшенной жемчугом, который символизировал амбивалентные значения: чистоту и красоту и, одновременно, − слезы. Изображают художники и более сложные головные уборы. Так, на одной из иллюстраций А. Ли к книге «Феи» (1978) показан один из эффектных головных уборов позднего Средневековья – атур конца XIV−XV в. (atour a la bannire, «атур, подобный военному стягу») [19]. Изображение отличается мягким юмором: высокую королеву фей сопровождает длинноносый сгорбленный старик-король в короне в половину ее роста; шлейф королевы поддерживает маленький самодовольный паж. Отметим, что, если такие мастера, как Э. И. Гилберт изображают шапели, шляпы, венки, золоченые сетки для волос и другие головные уборы в исторически точно, то другие, как, например Д. К. Кристенсен, более вольно обращаются с исторической реальностью. На его картине «Поделиться нашим светом» (2001) показаны как достоверные головные уборы Средневековья, такие, как кувр-шеф (сouvre-chef), так и совершено фантастические.

Последнее, на чем остановимся, − это изображение современными мастерами времяпрепровождения средневековых героев. Художники, прежде всего, уделяют внимание традиционным формам деятельности рыцарского сословия (война, турниры, подвиги и приключения). При этом, полагаем, главное отличие современных мастеров заключается в чисто художественном решении: как правило, выбор необычной композиции, ракурса и контраста. В этом отношении очень удачны иллюстрации Ю. Хеллера к книге «Король Артур и легенды Камелота» (1993). Один из разворотов книги изображает рыцарей во главе с королем Артуром, мчащихся вперед. Если фигура короля показана как бы в некоей дымке, то остальные рыцари изображены крупно, с четко выписанными щитами и стягами, с копьями, готовыми к бою, стремителен и неумолим бег их боевых коней. Иллюстрация «Сэр Гавейн и сэр Бламур», на наш взгляд, одна из удачнейших: автор использует как смелый ракурс, так и цветовой контраст, показывая рыцаря в зеленом, замахивающегося мечом над поверженным врагом, хотя доспехи рыцарей переданы не совсем точно. Также эффектен показ турнирного поединка Герейнта на иллюстрации А. Ли «Герейнт» к «Мабиногиону».

Современные художники, по мнению автора данной статьи, гораздо больше внимания уделяют изображению приключений рыцарей. Хороши три монохромных изображения Ланселота у Ю. Хеллера (конец ХХ века): на первом уверенный в себе рыцарь спокойно движется на коне по дороге навстречу приключениям; на второй он показан на крутом обрыве, с вниманием и трепетом вглядывающимся в туманную даль; на третьем усталый рыцарь на поникшем коне возвращается в Камелот, − на иллюстрациях уместилось все волшебное путешествие, видимо, не слишком удачное для героя. Весьма оригинальные изображения есть и у А. Ли. Черно-белые рисунки А. Ли не только лишены эскизности, но могут качественно превосходить цветные иллюстрации. Прекрасен черно-белый рисунок рыцаря в лесу, нашедшего таинственную пещеру: хорош как в композиционном отношении, так и по технике исполнения. Интересно также изображение, относящееся к главе «Оуэн и хозяйка фонтана» из «Мабиногиона». Рыцарь, переправляющийся через реку к таинственному замку. Выразителен выбранный ракурс изображения, показывающий сверху безграничный пейзаж и маленькую фигурку рыцаря, наполняет зрителя радостным ощущением приоткрывающейся завесы тайны.

Одна из интересных форм рыцарского времяпрепровождения изображена на иллюстрации А. Ли «Видение Ронбви» к «Мабиногиону». На ней показан военный привал, шатры, уходящие вдаль строем всадники и по контрасту с ними на первом плане – король и рыцарь, играющий в шахматы. На небе кружится воронье, предчувствуя кровопролитное сражение, а два героя спокойно передвигают фигуры, как будто в исходе шахматной партии заключен выигрыш будущей битвы. Шахматы действительно были популярнейшей игрой аристократов в Средние века, как мужчин, так и женщин[1, с. 301−307]. Их искусно вытачивали и украшали, заказывали экземпляры за границей. Например, как указывает исследователь Я. Мортимер, у короля Эдуарда III и его семьи были шахматные доски из хрусталя и яшмы и резные фигурки из тех же материалов [7, с. 301]. Популярность этой игры была в том, что, по словам М. Пастуро, она была «игрой воображения», воображения порядка мира и судьбы человека, т.е. имела ярко выраженный символический смысл [21, с. 289−314].

Следует отметить, что, наряду с подобными серьезными произведениями, современные авторы не отказывают себе также в ироническом или шутливом изображении как некоторых форм рыцарского времяпрепровождения, так и Артуровской легенды, тем более, что ироническое изображение отдельных элементов Артуровской легенды началась уже со второй половины XIX века, когда, по мере угасания Артуровского возрождения, постепенно стали нивелироваться в общественном сознании и его идеалы смысл [24]. Особенно преуспел в этом английский художник-иллюстратор У. Андерсон, активно использующий иронию в своих работах [25]. Традиционный сюжет встречи рыцаря с драконом на картине «Дракон» (1992) он показывает нестрашно и даже иронически [13]. Огромное чудовище нависает над маленькой фигуркой рыцаря: дракон слишком графично-условен, так же как и рыцарь, спокойно стоящий с поднятым мечом в клубах извергаемого драконом огня, а в вытаращенных глазах и оскаленной пасти чудовища есть что-то кукольное.

Что же касается изображения времяпрепровождения средневековых женщин, то современные художники, в соответствии с потребностями общества, предпочитают показывать активных, самостоятельных героинь, чаще всего, в опасно-притягательных занятиях. Интересно изображение Хозяйки Фонтана (к «Мабиногиону»), выполненное А. Ли. Она показана сидящей на высоком стуле наподобие трона на фоне вышитого гобелена с верным псом-грейсхаундом; голубой плащ, бледность и золотые распущенные волосы создают запоминающийся образ загадочной незнакомки; окно на заднем плане служит лирическим фоном картины. Это пример создания некоего романтического визуального клише, который активно используется как в западном кинематографе, так и в массовой культуре. Отличается от традиции прерафаэлитов и показ современными авторами времяпрепровождения детей: прерафаэлитам и художникам их круга было не так много известно о средневековом детстве, т.к. исследованиями этой тематики ученые стали заниматься гораздо позже[26, с. 233−245; 6, с. 352]. К тому же, как и в случае с изображениями женщин, современные авторы учитывают требования общества, показывая не просто различные формы детского времяпрепровождения, но и изображая детей практически равнозначными взрослым. Так, на иллюстрациях Э. И. Гилберт к «Рождественским песням» дети участвуют в празднике наравне со взрослыми. А на иллюстрации А. Ли к «Мести Луны» (1987) на фоне средневекового городка показан мальчик (не из высшего сословия), играющий на скрипке, дабы спасти родной город от огромного морского дракона. Здесь образ ребенка является одновременно и героем-спасителем, что позже, благодаря эпопее о Гарри Поттере, стало популярнейшей темой западного кинематографа.

Как видно по последнему примеру, современные художники чаще показывают представителей низших сословий, нежели прерафаэлиты, при этом, особую любовь вызывают актеры, − музыканты, акробаты, жонглеры, бродячие циркачи. Музыканты, акробаты, жонглеры, среди которых были и женщины, часто сопровождаемые дрессированными животными, путешествующие вместе, были очень популярны в Средневековье. Для современных мастеров в популярности этой темы сыграла роль мифологема цирка как прекрасного сообщества свободных людей, которая в ХХ веке сменила мифологизированный образ цыган XIX века. В полном соответствии с этой концепцией изображены бродячие актеры и на иллюстрации А. Ли к «Мечтам Мерлина» (1988). Актеры, взрослые и дети, идущие по каменистой дороге, показаны глазами восхищенного мальчика. Он видит нарядный небесный шатер, разноцветные одежды, любуется актером на ходулях и мечтает о том, как когда-нибудь уйдет из родного дома навстречу счастью, которое ждет где-то за поворотом… На другой иллюстрации греющийся на солнце дракон беседует с хорьком, в то время как бродячий артист с яркой переносной коробкой, напоминающей атрибут фокусника, спокойно наблюдает за ними, присев на холмик. Возможно, одной из причин изображений попыток налаживания взаимоотношений с такими далекими от человека существами были расширившиеся представления современного человека о разнообразии Вселенной, множественности космических миров, что отразилось как в жанрах современной фантастики, так и кинематографа: классический фильм «Вавилон – 5», в котором люди находятся в сложных взаимоотношениях с космическими существами, пытаясь наладить с ними партнерские или дружеские отношения.

Итак, если неповторимость полотен прерафаэлитов и художников их круга заключалась в том, что их произведения представляли некий сплав средневекового и собственного символического прочтения образов, то современные художники в качестве источников для создания своих произведений используют произведения самих прерафаэлитов. Так, имея возможности изобразить исторически реальные замки и города, они предпочитают показывать облик средневековых замков и городов, более соответствующий «образу нашей памяти» об историческом прошлом. Выбираются также наиболее визуально эффектное изображение вооружения, одежды и аксессуаров героев, чье сочетание также не всегда соответствует истории. Изображение времяпрепровождения героев, как правило, соответствует рыцарскому сословию, однако, приукрашивается в сюжетах Артуровской легенды, в то время как времяпрепровождение героинь и детей более соответствует потребностям современного общества: это изображение активных, самостоятельных женщин, занятых опасными занятиями, а также детей, равнозначных взрослым. Особо любимы современными художниками образы музыкантов, актеров и циркачей, что соответствует популярной в ХХ веке мифологеме цирка. Так возникает некая опосредованная интерпретация прошлого, формируя в сознании современного зрителя яркий визуальный образ, во многом далекий от исторической реальности. Как и любое историческое явление, это имеет свои плюсы и минусы. С одной стороны, накапливаемые художественные штампы становятся питательной средой массовой культуры. С другой стороны, при потере исторических корней в современном обществе, подобные штампы превращаются в своеобразные каноны, представляющие стремление как сохранения традиции, так и нахождения нового культурно-исторического архетипа, пытающегося удовлетворить тяготение определенной части общества к высоким нравственным ценностям.

1. Виоле-ле-Дюк, Э.Э. Жизнь и развлечения в средние века [Текст] / Э.Э. Виоле-ле-Дюк. − СПб.: Евразия, 1997. – 384 с.
2. Квенеллы, М. и Ч.Г.Б. Повседневная жизнь в Англии во времена англосаксов, викингов и норманнов [Текст] / М. и Ч.Г.Б. Квенеллы. − СПб.: Евразия, 2002. − 384 с.
3. Пастуро, М. Повседневная жизнь Франции и Англии во времена рыцарей Круглого стола [Текст] / М. Пастуро. − М.: Молодая гвардия, 2001. – 239 с. P
4. Брюнель-Лабришон Ж., Дюамель-Амадо К. Повседневная жизнь во времена трубадуров XII – XIII веков [Текст] / Ж. Брюнель-Лабришон. К. Дюамель-Амадо.− М.: Молодая гвардия, 2003. – 414 с
5. Флори ,Ж. Повседневная жизнь рыцарей в средние века [Текст] / Ж. Флори. – М.: Молодая гвардия, 2006. – 356 с.
6. Фоссье,Р. Люди средневековья [Текст] / Р. Фоссье. – СПб.: Евразия, 2014. – 352 с.
7. Мортимер, Я. Средневековая Англия. Гид путешественника во времени [Текст] / Я. Мортимер. – М.: Эксмо, 2015. – 336 с.
8. Зальцман, Л. Ф. Жизнь Англии в Средние века [Текст] / Л. Ф. Зальцман. – СПб.: Евразия, 2014. – 320 с.
9. Коскинен, М. О прекрасных дамах и благородных рыцарях [Текст] / М. Коскинен. − М.: Алгоритм, 2014. – 272 с.
10. Комаринец, А. Энциклопедия короля Артура и рыцарей Круглого стола [Текст] / А. Комаринец. − М.: АСТ, 2001. – 461 с.
11. Кирюхина, Е.М. Повседневность средневековья в творчестве художников-прерафаэлитов [Текст] / Е.М. Кирюхина // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. – 2013.−№ 5. – Ч. 1. − С 383-390.
12. Фландерс, Дж. Сотворение дома [Текст] / Дж. Фландерс. – М.: Центрполиграф, 2016. – 319 с.
13. Кирюхина, Е.М.Образы и сюжеты средневекового сказочного фольклора в творчестве современных англо-американских художников [Текст] / Е.М. Кирюхина // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. – 2013. – Вып. 45. − С. 271-292.
14. The Art of Alan Lee and John Howe
15. Christensen, J. C. The Greenwich Worcshop
16. Website of Julek Heller
17. Sudworth, A. Gothic Fantasies: The Paintings of Anne Sudworth / А. Sudworth. − Artist's and Photographers' Press Ltd, 2007. – 112 p.
18. Шпаковский, В. История рыцарского вооружения [Текст] / В. Шпаковский. − М.: Ломоносов, ЛомоносовЪ, 2013. – 208 с.
19. Горбачева, Л.М. Костюм средневекового Запада: От нательной рубахи до королевской мантии [Текст] / Л.М. Горбачева. − М.: ГИТИС, 2000. – 232 с.
20. Kefalas,C.L. The Nazarenes and The Pre-Raphaelites: a Comparative Analisis. A diss. … of d-r of philosophy / C.L. Kefalas. − Athens: University of Geargia, 1983. − 430 p.
21. Пастуро, М. Символическая история европейского средневековья [Текст] / М. Пастуро. – СПб.: Александрия, 2012 – 448 с.
22. Anne Yvonne Gilbert
23. Website of Yvonne Gilbert
24. Ormond, Cf.L. A Mid-Victorian Parody: George Du Maurier “A Legend of Camelot” / Cf.L. Ormond //Apollo, 85 (January, 1967). − Р. 54−58.
25. Website of Wane Anderson
26. Гуревич, А.Я. Индивид и социум на средневековом Западе [Текст] / А.Я. Гуревич. − СПб.: «Александрия», 2009. – 492 с.

Кирюхина Е.М., Повседневная жизнь средневековья в работах современных англо-американских художников / Е. М. Кирюхина // Преподаватель XXI век. − 2016. − № 3. − С. 249−260. ISSN 2073-9613.