© Автор: Митрофанов В.П.
Аннотация. Статья посвящена одному из аспектов непроизводственной сферы жизни английских крестьян, а именно, их участию в смотрах военных ополчений графств во второй половине XVI — первой половине XVII вв. На примере отдельных графств королевства прослеживается порядок их призыва, проблемы с которыми сталкивались крестьяне, случаи их уклонения от участия в смотрах. Моделируются некоторые моменты социального поведения крестьян-ополченцев.
The article deals with one of the aspects of the non-productive sphere of English peasants' life, namely, with their participation in musters of counties in the second half of the 16th — the first half of the 17th centuries. On the example of some counties of the kingdom order of peasants' enlistment, problems peasants were faced with and cases of their defaulting participation in musters are touched upon in the article. Some moments of social behaviour of peasants' military bands are being modelled.
Экономические и социальные изменения в английской деревне данного периода являлись предметом специального изучения, как в отечественной, так и англоязычной историографии. Непроизводственная сфера жизни исследована в гораздо меньшей мере, хотя она не менее значима для понимания существа аграрных изменений этого периода. Отметим лишь, что она включает в себя множество аспектов, например, участие крестьянских общин в судебных тяжбах с лендлордами и компаниями осушителей в качестве коллективных истцов или ответчиков, их отношения с англиканской церковью по поводу размера десятин, обрядов, проведение праздников, взаимодействие крестьян во время акций открытого социального протеста, сбор денежных средств для помощи бедным, участие в розыске преступников на территории своей общины, участие в военных смотрах ополчений графств и т. д. В рамках небольшой статьи остановимся лишь на последнем аспекте
Как известно, в Англии изучаемого периода периодически практиковались сборы военных ополчений графств, в которые призывались не только горожане, но и крестьяне. Эти ополчения собирались, хотя и не регулярно, но власти контролировали их и использовали для смотра вооружения, амуниции и проведения элементарных военных учений.
Известно, что в годы правления Елизаветы I Тюдор на подобные сборы призывали всех крестьян мужского пола в возрасте от 16 до 60 лет. Однако в 1570-е годы был введен принцип отбора в ополчение. Это выразилось в том, что при составлении списков ополченцев стали выделять «обученных» и «не обученных» военному делу, а на смотры стали вызывать в основном только «обученных». Естественно, что в таком случае крестьяне, записанные как «обученные» вызывались на них периодически. На подобных смотрах в одном ополчении оказывались крестьяне из разных сотен и селений графства.
В источниках нет прямых указаний об общем количестве крестьян, участвовавших в военных смотрах по всем годам данного периода и по всем графствам королевства. Имеются лишь сведения по ряду графств за отдельные годы. Так, У. Гаррисон в своём «Описании Англии» сообщает, что в целом по стране в 1574 и в 1575 гг. в смотрах ополчений графств участвовало 1.172.674 чел. Кроме того, автор трактата высказал предположение, что по меньшей мере, ещё треть от этого числа способных к военной службе мужчин не были призваны и остались не записанными в свитки смотров ополченцев.
Данные о численности привлечённых мужчин на военные смотры в другие годы по ряду графств также дают значительные количества участников, большая часть которых несомненно была из крестьян. Так, например, в сотне Эйнсфорд графства Норфолк в 1608 г. от 26 селений на смотр явилось 147 человек. Причём, количество явившихся от каждого селения варьировало от 2 до 26 человек, а общее количество уклонившихся от участия в смотрах составило только пять человек, т.е. 3,4%. Значительную часть участников смотров давали зажиточные крестьяне-йомены, которые формировали контингент стрелков из арбалетов и тяжеловооружённых пехотинцев. Основная же масса крестьян записывалась в свитки смотров традиционно в качестве лучников.
Сроки проведения военных смотров ополчений хотя и были непродолжительными, но тем не менее крестьянам приходилось отрываться от своего хозяйства и от своей общины. Они оказывались как бы уже на статусе военнослужащих, а значит их образ жизни на несколько дней становился совершенно иным. Явившись на военные смотры, крестьяне приносили особую клятву. Теперь они должны были выполнять различные команды своих офицеров, взаимодействовать в строю и на учениях, соблюдать элементарную воинскую дисциплину, субординацию и т. п. Собирание в одном месте значительного количества крестьян из разных мест для проведения смотров ополчений естественно способствовало их общению между собой. Они вполне могли в минуты отдыха обмениваться мнениями на самые различные темы крестьянской жизни и узнать для себя много нового о событиях и явлениях повседневной жизни своих собратьев по сословию в различных селениях и сотнях графств, а также и за их пределами. Могли они и лицезреть пышную одежду и амуницию ополченцев из числа горожан и джентри, невольно сравнивая её со своим облачением.
Поскольку подобные военные смотры происходили несколько раз в году при участии одних и тех же крестьян-ополченцев, то между ними наверняка могли складываться приятельские отношения, которые, случалось, перерастали и в определённые деловые связи. Они вполне могли обмениваться сведениями об уровнях рент и файнов в своих манорах, о манориальных обычаях, уровнях арендной платы за землю, ценах на сельскохозяйственную продукцию, т. е. то, что всегда интересовало крестьян. Такие регулярные общения неизбежно расширяли кругозор крестьян-ополченцев и по сравнению со своими односельчанами они в этом плане стояли уже на ступеньку выше.
Другой непроизводственный аспект крестьянской жизни состоял в том, что крестьянские общины должны были, согласно статуту 1558 г., хранить определённый запас вооружения, боеприпасов и амуниции для своих ополченцев. Видимо, этот закон в целом выполнялся. Так, например, тот же У. Гаррисон в своём трактате заметил на этот счёт, что «нет такого города или деревни, который не имел бы подходящего оружия, хранящегося в отдельном месте с согласия всего церковного прихода, где оно готово к применению в военных целях в требуемое время». Действительно, например, в Норфолке в 1608 г. в 9 селениях одной из сотен норма поставок вооружений для ополчения варьировала от одной единицы огнестрельного оружия до десяти. Причём, в плохом состоянии в том году оружие было только в двух селениях. Наряду с огнестрельным оружием крестьяне этих селений хранили и холодное оружие (копья) в количестве 18 единиц.
В деревнях за хранение вооружения отвечали констебли крестьянских общин и церковноприходские старосты. Они же осуществляли расходование собранных денежных средств общины на закупку вооружения, боеприпасов и амуниции. Такая практика сложилась в английской деревне с 1570-х годов и сохранялась до конца изучаемого периода. Понятно, что время от времени деревенским должностным лицам приходилось собирать крестьян для решения вопроса о денежном обложении на закупку вооружения и амуниции. При этом они должны были учитывать материальное положение каждой крестьянской семьи. Причём, все это контролировалось государственными властями. Приобретенное оружие и амуниция хранилась обычно в местной сельской церкви.
Вполне понятно, что такие дополнительные денежные затраты крестьян ложились немалым финансовым бременем на их скромные доходы от земли, скота и промыслов. Поэтому нередко крестьяне стремились приобретать по минимуму требуемое оружие, боеприпасы и амуницию. Зачастую, они стремились даже просто обмануть власти, беря как бы напрокат оружие и амуницию в соседней деревне, чтобы через своих ополченцев продемонстрировать их на очередном военном смотре. А для этого надо было договариваться с крестьянами соседней деревни об условиях и сроках такой своеобразной практики взятия «на прокат» оружия и амуниции. Однако вскоре власти обнаружили этот обман и стали предписывать должностным лицам графств проводить одновременно смотры всех воинских команд в один и тот же день.
Имеются сведения о том, что те крестьяне, которые были записаны в списки ополченцев и обязаны являться на смотры ополчений, высказывали властям своё неудовольствие идти пешком к местам проведения этих смотров, неся на себе вооружение и амуницию. Действительно, если учесть, что в один конец им порой приходилось преодолевать 20 миль, то, понятно, что даже для физически крепкого человека это была трудная задача. Ведь даже по военным стандартам XVI в. пройти с оружием 12 миль в день уже считалось много. Более того, даже пройти за день с оружием 5-6 миль, да ещё по плохим дорогам было утомительно для человека. Тем не менее, власти упорно настаивали, чтобы крестьяне продвигались к местам проведения военных смотров пешим порядком с оружием и амуницией, если расстояние не превышало 6 миль. Однако за это ополченцам
Крестьянам-ополченцам, удалось, по видимому, добиться от властей оплаты из расчёта 8 пенсов за день, проведённый ими на смотрах, а в начале XVII в. эта плата возросла до 9 пенсов за день. Очевидно, что эти небольшие успехи крестьян-ополченцев были достигнуты, кроме всего прочего, и за счёт выставления их совместных требований властям.
В определённой мере укреплению сплочённости крестьян-ополченцев способствовала и практика организации банкетов после проведения военных смотров, которые устраивали власти графств для них, во время которых им предоставлялось не только угощение продуктами питания, но и выпивка. Как известно неформальные мероприятия в виде совместных трапез в период Средневековья повсеместно практиковались в различных общностях и были направлены именно на укрепление социальных связей и взаимоотношений людей.
В контексте практики военных смотров ополчений прослеживается и такой аспект, как уклонение части крестьян от участия в них. Например, в графстве Вустершире и в Стаффордшире часть крестьян стремилась уклониться от участия в смотрах уже на стадии вручения им вызова деревенским констеблем. Так, один констебль в 1596 г. жаловался мировым судьям, что когда он вручал двум своим односельчанам вызовы, то они «произнесли очень злую речь и не подчинились требованию явиться на военный смотр». В Стаффордшире за период с 1596 по 1602 гг. в общей сложности по 11-и сотням отказались участвовать в смотрах ополчений 296 крестьян. Причём многие из них уклонялись от участия в смотрах по нескольку раз, несмотря на судебные преследование местными властями. Судя по данным источников, практика уклонения крестьян от участия в военных смотрах ополчений была распространённым явлением и по другим графствам королевства. Так, например, в 1608 г. от пяти селений сотен Норфолка на смотр явилось только половина ополченцев. Не исключено, что крестьяне, уклоняясь от участия в этих смотрах, договаривались со своими констеблями и другими местными должностными лицами. К тому же, в то время в деревне существовал обычай, согласно которому крестьяне-копигольдеры были обязаны особой выплатой своим лендлордам определённых денежных сумм на их военные расходы. Тоже самое распространялось и на крестьян-лизгольдеров. Такие обязательства даже фиксировались в договорах об аренде, а значит, аналогичные платежи могли уплачивать даже фермеры, арендовавшие земли. И вот в конце XVI – начале XVII вв. подобная практика стала вызывать рецидивы «ливрейных свит». Так, например, в 1601 г. некий лендлорд Ричард Чолми мог собрать собственную воинскую команду в одном из своих маноров и провести как бы свой личный военный смотр. Причём, он мог отказать в праве присутствовать на нём королевским комиссарам по военным смотрам. Хотя по закону такие лорды тоже должны были присутствовать со своими людьми на военных смотрах ополчений графств, но зачастую отказывались являться и даже настраивали своих крестьян не являться на них. Подобных случаев было немало и порой они рассматривались в суде Звёздной палаты.
О распространённости выставления за лендлордов их крестьян-держателей на военные смотры свидетельствует и то, что в 1611 г. лорд-канцлер Ф.Бэкон вынашивал идею проводить во время смотров устный опрос ополченцев на предмет того, чьими держателями они являются и каков статус их земельного держания.
Таким образом, этот непроизводственный характер взаимоотношений крестьян с лендлордами продолжал сохраняться и в начале XVII в., а последние могли использовать своих крестьян-держателей в военных целях по своему усмотрения. Так известно, что в 1593 г. во время ссоры между двумя лендлордами один из них вторгся во владения другого с вооруженным отрядом и причинил ущерб его хозяйству.
Однако финансовые расходы крестьянских общин на вооружение своих ополченцев с годами возрастало, поскольку власти требовали все чаще приобретать дорогостоящее огнестрельное оружие. Причём принцип был таков: увеличение суммы сборов происходил от «достигнутого», т. е. от уровня предыдущих обложений. Поэтому крестьяне-ополченцы начинают приносить на военные смотры не всё, имеющееся у них вооружение и амуницию. Особенно это прослеживается в северных графствах. Власти, в принципе, это быстро поняли и пытались принять меры по искоренению этой крестьянской хитрости. В знаменитой лансдаунской рукописи по этому поводу имеется послание шерифа Герефордшира Г.Кока к У. Сесилю: «Многие люди хранят своё оружие и амуницию взаперти в своих оружехранилищах, без какой-либо готовности совершенствовать его (т. е. заменять старое на новое). Этот недостаток возник из-за существующего правила, по которому, если человек однажды сообщил письменно о количестве лошадей, оружия и другого снаряжения, которое он имеет в готовности для службы Её Величеству, то это сохраняется записанным, даже если его материальное положение изменится. Это странное правило и причудливость приводят к утаиванию и замалчиванию сведений о значительных силах, как в коннице, так и в вооружении в королевстве, которые будучи скрыты, не могут быть соответственно совершенствоваться или хорошо использоваться для каких-либо целей». Очевидно, что эти слова верховного сановника относились в большей мере к лордам маноров, джентри и йоменам, но отчасти и к крестьянам. Это подтверждается и некоторыми данными в источниках о наказании последних, например, в 1606 г. за то, что они не имели полагающегося для них оружия для участия в военных смотрах ополчений. В таких случаях крестьяне даже направляли коллективные петиции монарху, в которых утверждали, что они освобождены от сборов денежных средств на вооружение и амуницию своих ополчений.
Кроме того, крестьяне порой могли всей деревней отказаться от участия в военных смотрах. Так, например, крестьяне одного из селений в Эссексе, ссылаясь на старинную «Книгу смотров», которая бережно хранилась ими, заявили властям, что они не обязаны отправлять своих односельчан на военный смотр ополчений в г. Колчестр.
Надо отметить и тот факт, что королевское правительство могло иногда использовать крестьян-ополченцев из одних графств для подавления волнений крестьян в других графствах. Так это было в 1569–1570 гг. и в 1590– е годы, когда крестьян-ополченцев из Корнуолла и с о-ва Уайт использовали для подавления восстания в северных графствах. Так же это произошло и в 1631 г., когда крестьян-ополченцев использовали для подавления крестьянского восстания в Динском лесу, где восставшие в количестве 500 человек использовали свое вооружение («warlik weapons») и «маршировали, как солдаты с барабанным боем», что свидетельствует об их определённой военной выучке, приобретённой во время проведений военных смотров ополчений. Кстати, часть крестьян, участвовавших в военных смотрах, по крайней мере, в 1630-е годы могли уже хорошо владеть огнестрельным оружием. Это отмечено на примере восстания крестьян в Уилтшире в 1631 г.
Таким образом, участие значительного числа крестьян в военных смотрах графств существенно расширяло их непроизводственные контакты и связи как внутри своих маноров, так и за их пределами. Те крестьяне, которые призывались на подобные сборы регулярно, приобретали не только навыки владения оружием и тактики боя, но приучались к дисциплине, выполнению приказов и распоряжений своих командиров. Они расширяли свой круг знакомств и свой кругозор за счёт общения на смотрах как со своими собратьями по сословию из других селений, так и с представителями горожан и джентри. Кроме того, необходимость сбора средств на вооружение, боеприпасы и амуницию, делегирование на военные смотры части сельчан объективно поддерживало общинные связи и взаимоотношения крестьян, а также общинную систему местного управления, которые, как известно, подрывались происходившими экономическими процессами в производственной сфере.
Библиография.
- A Jacobean Journal; 1603–1606 / Ed. by G.D. Harrison. L.: G. Rontege, 1946.
- Acts of the Privy Council of England. Vol. 8. / Ed. By J.R. Dasent. L.: Stat. off., 1894, 1896, 1964.
- Boyton L. The Elizabeth Militia, 1558–1638. Toronto: Toronto Press, 1967.
- Harrison W. The Description of England / Ed. by G. Elden. N.;Y.: Cornel University Press, 1977.
- Salisbury (Cecil) Manuscripts. Part 11 / Ed. by G.D. Owen. L.: H.M. Stat. off., 1906.
- Statutes of the Realm of England / Ed. by A. Luders, T.E. Tomplins. Vol. IV. L., 1819. Phil.& Mary.
- Supplementary Stiff key Papers (1578–1620)/ Ed. by Brooks F.R.L. // Camden Society. Publications. Third series. Vol. LII, L.: Off. the society, 1936.
- The Elizabeth Journals; being a records of those things most talked of during the years 1581–1603 / Ed. by G.B. Harrison. N.:–Y.: Lover & Brydon, 1939.
Полный текст статьи с научно-справочным аппаратом см.: Митрофанов В. П. Некоторые аспекты непроизводственной сферы жизни английских крестьян (вторая половина XVI — первая половина XVII вв.) // Электронный научно-образовательный журнал «История». М., 2014. Выпуск 10 (33) [Электронный ресурс]. Просьба ссылаться на опубликованный в сборнике текст статьи.